Оглавление

1.Дисциплинарная практика в отношении адвокатов, имеющих задолженности по отчислениям на общие нужды АППК иФПА  3

2.Дисциплинарная практика в отношении адвокатов, нарушивших порядок работы по назначению, установленных АППК  5

3.Дисциплинарная практика в отношении адвокатов, допустивших иные нарушения, не связанные с отказом от выполнения поручений по назначению.. 19

4.Дисциплинарная практика в отношении адвокатов,не явившихся в судебное заседание или для участия в следственных действиях по делам по назначению и по соглашению.. 26

5.Дисциплинарная практика в отношении адвокатов, ненадлежащим образом оформивших соглашения, внесение гонорара в адвокатское образование или не выполнивших условия соглашения перед клиентом.. 59

6.Дисциплинарная практика в отношении адвокатов, допустивших иные нарушения требований законодательства об Адвокатской деятельности и адвокатуре. 67

7.Дисциплинарная практика в отношении адвокатов, допустивших нарушение правил на защиту  76

 

 

 

 

 

 

 

1.Дисциплинарная практика в отношении адвокатов, имеющих задолженности по отчислениям на общие нужды АППК иФПА

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Е.

 

Распоряжением президента АППК № Д-4 от 18.03.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Е.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило представление вице-президента АППК.

Указанное представление имеет следующее содержание:

«…Главный бухгалтер АППК представила справку, согласно которой у адвоката Е. по состоянию на 15.03.2024 года имеется задолженность по отчислениям на общие нужды Адвокатской палаты Пермского края и содержание Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации в общей сумме 10 900 рублей.

Каких-либо обращений от адвоката Е. о предоставлении отсрочки либо рассрочки платежей или об освобождении от платежей, либо о снижении их размера не поступало.

Указанные обстоятельства свидетельствуют о неисполнении либо ненадлежащем исполнении адвокатом Е. своих профессиональных обязанностей и неисполнении решений органов адвокатской палаты…».

 

Надлежаще извещённый о дате, времени и месте заседания Квалификационной комиссии АППК, адвокат Е. на заседание не прибыл, о причинах неявки не сообщил, каких-либо заявлений и документов не представил.

В соответствии с п. 2 ч. 5 ст. 23 КПЭА участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право участвовать в заседании комиссии лично и (или) через представителя. Адвокат Е. данным правом не воспользовался, своего представителя для участия в заседании квалификационной комиссии не направил.

Квалификационная комиссия АППК исследовав возможность рассмотрения дисциплинарного производства в отсутствие адвоката Е., пришла к выводу, что на основании ч. 3 ст. 23 КПЭА неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат Е. недобросовестно исполнил профессиональные обязанности перед адвокатской палатой и допустил нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что у адвоката Е. имеется задолженность по обязательным отчислениям на общие нужды АППК и содержание ФПА РФ в сумме 10 900 рублей, что свидетельствует о ненадлежащем исполнении адвокатом своих профессиональных обязанностей перед адвокатской палатой и неисполнении решений органов адвокатской палаты.

Так, на основании п. 5 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 года № 63-Ф3 «Обадвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту – Федеральный закон № 63) адвокат обязан ежемесячно отчислять за счёт получаемого вознаграждения средства на общие нужды адвокатской палаты в порядке и в размерах, которые определяются собранием (конференцией) адвокатов адвокатской палаты соответствующего субъекта Российской Федерации.

Право собрания (конференции) адвокатской палаты субъекта Российской Федерации на определение размера обязательных отчислений адвокатов на общие нужды адвокатской палаты закреплено п. 4 ч. 2 ст. 31 Федерального закона № 63.

Решением конференции АППК от 17.02.2024 года для адвокатов, осуществляющих свою профессиональную деятельность на территории Пермского края, с 1 января 2024 г. были установлены отчисления в следующих размерах:

1) Для адвокатов, оказывающих юридическую помощь по делам по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора и суда, не имеющих льгот, предусмотренных Положением о материальном обеспечении отдельных категорий адвокатов и их семей за счёт средств АППК, и не освобождённых решением Совета АППК от отчислений по иным основаниям, в общей сумме 1 580 рублей, из которых: 

а) 1 280 руб. – на нужды АППК;

б) 300 руб. – на содержание ФПА РФ.

2) Для адвокатов, не участвующих в работе по делам по назначению и не имеющих льгот, предусмотренных Положением о материальном обеспечении отдельных категорий адвокатов и их семей за счёт средств АППК, в общей сумме 2 180 рублей, из которых: 

а) 1 280 руб.+ 600 руб.= 1 880 руб. – на нужды АППК;

б) 300 руб. – на содержание ФПА РФ.

3) Для адвокатов, участвующих в работе по делам по назначению и имеющих льготу по отчислениям в размере 100 %, взносы уплачиваются в сумме 300 руб. – на содержание ФПА РФ.

4) Для адвокатов, участвующих в работе по делам по назначению и имеющих льготу по отчислениям в размере 50 %, взносы уплачиваются в общей сумме 940 руб., из которых: 

а) 640 руб. – на нужды АППК;

б) 300 руб. – на содержание ФПА РФ.

5) Для адвокатов, не участвующих в работе по делам по назначению и имеющих льготу по отчислениям в размере 100 %, взносы уплачиваются в сумме 300 руб. – на содержание ФПА РФ.

6) Для адвокатов, не участвующих в работе по делам по назначению и имеющих льготу по отчислениям в размере 50 %, взносы уплачиваются в общей сумме 1 240 руб., из которых: 

а) 940 руб. – на нужды АППК;

б) 300 руб. – на содержание ФПА РФ.

7) Для лиц, приобретших статус адвоката, а также для лиц, принятых в члены АППК, обязательные членские взносы в счёт первого месяца установлены в следующих размерах:

а) 100 000 рублей – для претендентов старше 35 лет и адвокатов, изменивших членство;

б) 50 000 рублей – для стажёров адвокатов (до 35 лет), прошедших стажировку в адвокатских образованиях АППК и являющихся членами семьи адвокатов АППК;

в) 200 000 рублей – для остальных лиц, претендующих на присвоение статуса адвоката.

Порядок и сроки уплаты адвокатами ежемесячных обязательных отчислений установлены Положением АППК «О порядке и сроках уплаты адвокатами обязательных членских взносов (отчислений) на общие нужды Адвокатской палаты Пермского края и Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации» от 11.12.2003 года (в редакции от 27.02.2021 года) (далее по тексту – Положение).

В соответствии с п. 3.1 Положения, оплату обязательных отчислений на общие нужды АППК и ФПА РФ адвокаты обязаны производить не позднее 28 числа каждого месяца. При этом, согласно п. 3.5. Положения, адвокаты вправе оплачивать обязательные отчисления на общие нужды АППК и ФПА РФ авансом.

Согласно требованиям ч. 6 ст. 15 КПЭА адвокат обязан выполнять решения органов адвокатской палаты и органов Федеральной палаты адвокатов, принятые в пределах их компетенции.

Указанные требования адвокат Е. не исполнил, порядок уплаты ежемесячных обязательных отчислений на общие нужды АППК и содержание ФПА РФ, установленный Положением, грубо нарушил.

Задолженность адвоката Е. по обязательным отчислениям на общие нужды АППК превышает более четырёх месяцев и составляет 10 900 рублей.

Уклонение адвоката Е. от выполнения своей обязанности по уплате ежемесячных отчислений на общие нужды АППК носит продолжительный (злостный) характер, каких-либо обращений в АППК от адвоката Е. о предоставлении отсрочки либо рассрочки платежей не поступало. Данное обстоятельство свидетельствует о наличии вины в форме прямого умысла совершённого дисциплинарного проступка.

На основании ч. 2 ст. 7 Федерального закона № 63 за неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несёт дисциплинарную ответственность.

Частичное либо полное погашение адвокатом возникшей ранее задолженности по обязательным отчислениям на общие нужды АППК и содержание ФПА РФ не исключает факт дисциплинарного проступка, не является основанием для прекращения дисциплинарного производства и не освобождает адвоката от дисциплинарной ответственности.

 

  Таким образом, в действиях (бездействии) адвоката Е. содержатся нарушения требований

  законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, что соответствии с ч. 1 ст. 18

  КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

 

  Исследовав материалы дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия АППК в

 соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат Е. нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнил решения органов адвокатской палаты.

 

   Совет Адвокатской палаты Пермского края на заседании 25.04.2024 года по дисциплинарному производству в отношении адвоката Е. в соответствии с п. 7 ч. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката р е ш и л объявить адвокату Е. предупреждение.

 Разъяснить адвокату Е., что в случае повторного совершения дисциплинарного проступка в течение года со дня принятия настоящего решения к нему будет применена мера дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката.

 

 

2.Дисциплинарная практика в отношении адвокатов, нарушивших порядок работы по назначению, установленных АППК

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката В.

 

Распоряжением президента АППК № 115-2023 от 09.01.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката В.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужила жалоба  В-ва.

Указанная жалоба имеет следующее содержание:

«…Прошу провести проверку по доводам моей жалобы и при наличии оснований решить вопрос о привлечении адвоката АППК В. к дисциплинарной ответственности.

Так, в отношении меня, В-ва, расследуется уголовное дело военно-следственным отделом СК России по Пермскому гарнизону.

19 сентября 2023 г. следователем по вышеуказанному делу в порядке ст. 51 УПК РФ был назначен для моей защиты адвокат В.

До 19.09.2023 г. мою защиту в данном уголовном деле осуществлял другой адвокат по соглашению с 01.08.2023 г.

20 сентября 2023 г. истекал срок моего нахождения под стражей.

20 сентября 2023 г. Пермский гарнизонный военный суд рассматривал ходатайство следователя о продлении мне срока содержания под стражей.

Адвокат В. по назначению в порядке ст. 51 УПК РФ принимал участие в вышеупомянутом судебном заседании 20.09.2023 г.

Перед тем, как приступить к оказанию мне юридической помощи по назначению адвокат В. должен был выяснить наличие соглашения между мной и иным адвокатом на оказание мне юридической помощи по данному делу, и извещён ли надлежащим образом мой адвокат о дате судебного заседания, а также истекли ли сроки для явки моего адвоката в судебное заседания 20 сентября 2023 г. (п. 5.7. Правил АППК по исполнению Порядка назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве, утверждённых решением Совета ФПА РФ от 15.03.2019 г., далее – Правила).

В случае неявки участвующего в деле адвоката (ч. 3 ст. 50 УПК РФ), надлежащим образом извещённого о времени и месте следственного действия (судебного заседания), назначенный адвокат вправе вступить в дело в качестве защитника только при наличии письменного согласия доверителя, а при отсутствии такого, только по постановлению дознавателя, следствия или суда, разрешившего в установленном законом порядке заявление лица об отказе от юридических услуг назначенного адвоката.

Письменное согласие в соответствии с ч. 3 ст. 50 УПК РФ я адвокату В. не давал, а также постановление следователя, суда, которым разрешено в установленном законом порядке заявление об отказе от юридических услуг назначенного адвоката, не выносилось, поскольку такое заявление мною не было написано и не представлялось в соответствующие органы. В данном случае, безусловно, наличие лишь адвокатского ордера по назначению не порождает права на мою защиту.

О замене имеющегося у меня по соглашению защитника на защитника по назначению В. я узнал лишь 17 ноября 2023 г. при выполнении требований ст. 217 УПК РФ. Адвоката В. я никогда не видел и с ним никогда не беседовал. Адвокат В. никогда не выяснял у меня мнение о замене защитника, а также мою позицию по уголовному делу.

Кроме этого, в судебном заседании 20 сентября 2023 г. по независящим от меня причинам я не принимал участие, поскольку в этот день находился в ФКУ СИЗО-1 по Свердловской области. Видеоконференцсвязь для моего участия не была организована судом. Материалы о продлении срока содержания под стражей не содержали вообще никаких документов, свидетельствующих о моём уведомлении, а также об уведомлении моего защитника по назначению о дате судебного заседания. У суда не имелось никаких подтверждений невозможности моего участия в судебном заседании. Суд сослался на причину моего отсутствия: этапирование с 22 августа 2023 г. из города Пермь в город Екатеринбург. О моём нахождении на день судебного заседания в ФКУ СИЗО-1 по Свердловской области следователю было известно, о чём свидетельствует направление в данное учреждение уведомления 20 сентября 2023 г. о продлении мне срока. Обращу внимание, что срок моего содержания под стражей истекал именно 20 сентября 2023 г.

Адвокат В. не ходатайствовал перед судом об установлении моего места нахождения в день судебного заседания и не возражал относительно рассмотрения ходатайства следователя о продлении мне срока содержания под стражей в моё отсутствие. Хотя такая необходимость была, поскольку не мог длиться этап с 22 августа 2023 г. до 30 сентября 2023 г. между городами, расположенными в 400 км., и у суда отсутствовали какие-либо документы, подтверждающие невозможность моего участия. Более того, судом не выносилось отдельное постановление о невозможности моего участия в судебном заседании.

Более того, при таком грубом нарушении моих прав 20 сентября 2023 г. адвокатом В. не обжаловалось явно незаконное постановление судьи Пермского гарнизонною военного суда от 20.09.2023 г. Хотя исходя из данного постановления адвокат В. возражал относительно продления срока содержания под стражей, но при этом жалобу в суд апелляционной инстанции не направил.

Поскольку с 21.09.2023 г. я был помещён из ФКУ СИЗО-1 по Свердловской области в психиатрический стационар, и мне не было вручено постановление суда от 20.09.2023 г., соответственно, я самостоятельно не мог обжаловать данное постановление. Отказ от участия адвоката В. я написал следователю лишь после моего возращения в ФКУ СИЗО-1 г. Перми, при выполнении требований ст. 217 УПК РФ. В период с 20.09.2023 г. до 17.11.2023 г. адвокат В. не совершил ни одного действия, направленного на установление моего места нахождения с целью выяснения моей позиции по делу, а также на обжалование постановления суда от 20.09.2023 г. В случае обжалования явно незаконного постановления суда, мне могла быть изменена судом апелляционной инстанции мера пресечения с содержания под стражей.

20 ноября 2023 г. жалоба на постановление от 20.09.2023 г. была подана, однако судом в постановлении от 28.11.2023 г. было отказано в восстановлении срока на обжалование, и в том числе по той причине, что у адвоката В. имелась возможность обжалования данного постановления в установленные сроки.

Таким образом, на основании вышеизложенного,

Прошу:

1. Установить, были ли выполнены адвокатом В. требования п. 5.7. Правил, а также требования ч. 3 ст. 50 УПК РФ и имелось ли законное право вступить в вышеуказанное уголовное дело в качестве моего, В-ва, защитника у адвоката В.

2. Установить причину отсутствия возражения со стороны адвоката В. на рассмотрение ходатайства следователя о продлении срока содержания в моё отсутствие в судебном заседании 20.09.2023 г.

3. Установить причину не обжалования адвокатом В. постановления судьи Пермского гарнизонного военного суда от 20.09.2023 г. о продлении мне срока содержания под стражей.

4. При наличии законных оснований решить вопрос о привлечении адвоката АППК В. к дисциплинарной ответственности…».

 

В своём объяснении от 11.01.2024 г. адвокат В. поясняет следующее:

«…19.09.2023 г. Адвокатской палатой Пермского края мне на адрес электронной почты был отправлен ордер по назначению от Военного следственного отдела СК РФ по Пермскому гарнизону на защиту В-ва.

20.09.2023 г. было назначено рассмотрение Пермским гарнизонным военным судом ходатайства следователя ВСО СК РФ по Пермскому гарнизону о продлении срока содержания под стражей обвиняемому В-ву.

Я ознакомился с материалом ходатайства следователя ВСО СК РФ по Пермскому гарнизону о продлении срока содержания под стражей обвиняемому В-ву.

В числе других документов, в данном материале был рапорт следователя ВСО СК РФ по Пермскому гарнизону, в котором содержалась информация о том, что ранее защиту обвиняемого В-ва осуществляла адвокат по назначению К., которая пояснила, что находится в отпуске и принять участие в судебном заседании, назначенном на 20.09.2023 г. не сможет. В связи с указанными обстоятельствами следователем была произведена замена адвоката.

Также, в данном рапорте содержалась информация о том, что обеспечение участия обвиняемого В-ва в судебном заседании Пермского гарнизонного военного суда при рассмотрении ходатайства о продлении срока содержания под стражей не представится возможным, в связи с его этапированием для проведения комплексной психолого-психиатрической судебной экспертизы из ФКУ Следственный изолятор № 1 ГУФСИН России по Пермскому краю в ГАУЗ СО «Свердловская областная клиническая психиатрическая больница» через ФКУ Следственный изолятор № 1 ГУФСИН России по Свердловской области.

В соответствии с ч. 13 ст. 109 УПК РФ рассмотрение судом ходатайства о продлении срока содержания обвиняемого под стражей в его отсутствие не допускается, за исключением случаев нахождения обвиняемого на стационарной судебно-психиатрической экспертизе и иных обстоятельств, исключающих возможность его доставления в суд, что должно быть подтверждено соответствующими документами. При этом участие защитника обвиняемого в судебном заседании является обязательным.

Поскольку следователем ВСО СК РФ по Пермскому гарнизону в материале ходатайства была предоставлена информация о том, что В-ев этапирован из ФКУ Следственный изолятор № 1 ГУФСИН России по Пермскому краю в ГАУЗ СО «Свердловская областная клиническая психиатрическая больница» через ФКУ Следственный изолятор № 1 ГУФСИН России по Свердловской области и в соответствии с ч. 13 ст. 109 УПК РФ, с учётом высказанного мнения участников судебного процесса, суд принял решение о рассмотрении ходатайства следователя о продлении срока содержания под стражей В-ву в его отсутствие.

При рассмотрении в судебном заседании Пермского гарнизонного военного суда ходатайства следователя ВСО СК РФ по Пермскому гарнизону о продлении срока содержания под стражей обвиняемому В-еву я возражал против удовлетворения данного ходатайства, поскольку обвиняемый В-ев в судебном заседании участия не принимал и следствием не было предоставлено достаточных данных о том, что он может скрыться от органов следствия и суда, оказать какое-либо давление на других участников уголовного судопроизводства (свидетелей), создать препятствия при производстве следственные действий, продолжит заниматься преступной деятельностью.

Постановление Пермского гарнизонного военного суда об удовлетворении ходатайства следователя ВСО СК РФ по Пермскому гарнизону о продлении срока содержания под стражей обвиняемому В-еву от 20.09.2023 г. я не обжаловал.

В своей жалобе, адресованной президенту Адвокатской палаты Пермского края В-ев указал, что апелляционная жалоба на постановление суда о продлении ему срока содержания под стражей было обжаловано его защитником – адвокатом К., только 20.11.2023 г.

Как указано в жалобе В-ева, до 20.11.2023 г. им было неизвестно, что срок содержания под стражей В-еву был продлён судом.

Хотя, копия постановления суда была отправлена 20.09.2023 г. как В-еву, так и его защитнику – адвокату К., на почтовые адреса и на адрес электронной почты.

Своевременно ни В-ев, ни его защитник – адвокат К., действующая в рамках заключённого с ней соглашения от 01.08.2023 г., постановление суда о продлении срока содержания под стражей обжаловать не стали.

На приложенной к жалобе копии титульного листа заключения комиссии экспертов ГАУЗ СО «СОКПБ» содержится информация о том, что экспертное исследование в отношении В-ева было начато только 21.09.2023 г., а сведений о его фактическом поступлении в стационар не имеется.

Ранее, В-ев находился в ФКУ Следственный изолятор № 1 ГУФСИН России по Пермскому краю, а затем из этого учреждения был этапирован в ГАУЗ СО «Свердловская областная клиническая психиатрическая больница» через ФКУ Следственный изолятор № 1 ГУФСИН России по Свердловской области. Процесс его этапирования подтверждается наличием процессуальных документов, содержащихся в материалах уголовного дела.

В-ев в своей жалобе сообщает информацию о том, что с ранее назначенным ему адвокатом К. было заключено соглашение на его защиту, то есть до 20.09.2023 г.

Его защиту при рассмотрении Пермским гарнизонным военным судом ходатайства следователя ВСО СК РФ по Пермскому гарнизону о продлении срока содержания под стражей 20.09.2023 г. должна была осуществлять адвокат по соглашению К.

Данные обстоятельства, изложенные в жалобе В-ева опровергаются наличием двух рапортов следователя ВСО СК РФ по Пермскому гарнизону.

В рапорте следователя ВСО СК РФ по Пермскому гарнизону от 20.09.2023 г. указано, что адвокат по назначению К. пояснила, что находится в отпуске и принять участие в судебном заседании, назначенном на 20.09.2023 г. не сможет. В данном рапорте не содержится информация о том, что с адвокатом К. заключено соглашение на защиту В-ева и следователю известно об этом.

В рапорте следователя от 28.11.2023 г. указано, что с 21.07.2023 г. защиту обвиняемого В-ева по назначению осуществляла защитник – адвокат К., которая только 28.11.2023 г. представила ордер № 43 от 01.08.2023 г. на осуществление защиты В-ева по соглашению.

Таким образом, согласно информации, содержащейся в рапорте от 28.11.2023 г., следователю ВСО СК РФ по Пермскому гарнизону стало известно, что с адвокатом К. 01.08.2023 г. заключено соглашение на защиту В-ева только 28.11.2023 г.

Адвокат К. приступила к осуществлению защиты подозреваемого В-ева с 21.07.2023 г. по назначению, о факте заключения с ней 01.08.2023 г. соглашения на защиту В-ева следователю не сообщила, ордер по соглашению в материалы дела не предоставила.

Она знала, что 20.09.2023 г. у подзащитного В-ева заканчивается срок содержания под стражей.

Сообщила следователю информацию только о том, что она находится в отпуске, принять участие в судебном заседании 20.09.2023 г. не имеет возможности.

Адвокат К., зная, что собирается в отпуск, и то, что с ней заключено соглашение на защиту В-ева, заблаговременно, надлежащим образом не сообщила об этих обстоятельствах следователю.

Адвокат К., действуя в рамках заключённого с ней соглашения на время её нахождения в отпуске не позаботилась и не обеспечила другим защитником обвиняемого В-ева.

Адвокат К. не сообщила следователю указанную информацию, не согласовала с ним вопрос о её замене, и в случае необходимости проведения следственных действий с участием В-ева, и на день рассмотрения в суде ходатайства о продлении срока содержания под стражей обвиняемому В-еву 20.09.2023 г.

Адвокат К. знала заранее, что у её подзащитного В-ева закончится срок содержания под стражей 20.09.2023 г. и при использовании права на отпуск не приняла никаких мер к обеспечению законных прав и интересов своего доверителя.

Учитывая изложенные обстоятельства, следует вывод о том, что в период времени с 01.08.2023 г. по 28.11.2023 г., и 20.09.2023 г. включительно, адвокат К. надлежащим образом не поставила в известность следователя ВСО СК РФ по Пермскому гарнизону о том, что с ней было заключено соглашение на защиту обвиняемого В-ева.

Таким образом, указанная В-вым информация в жалобе от 21.12.2023 г. о заключённом соглашении на его защиту с адвокатом К. и нарушении его права на защиту действиями следователя в части замены адвоката по соглашению на адвоката по назначению – является несостоятельной, так как последнему стало известно об этих обстоятельствах только 28.11.2023 г. после предоставления адвокатом К. ордера по соглашению от 01.08.2023 г.

В-еву и защитнику – адвокату К. были высланы копии постановлений суда о продлении срока содержания под стражей от 20.09.2023 г. своевременно.

В-ев и адвокат К., зная о том, что имеется постановление суда от 20.09.2023 г., в установленные законом сроки своевременно обжаловать его не стали.

Таким образом, считаю, что они своевременно не изъявили желания обжаловать данное постановление.

Адвокат К., руководствуясь принципами честности, разумности, добросовестности и профессионализма должна была согласовать со своим доверителем вопрос замены и обеспечить В-ева другим защитником на случай проведения следственных действий на время нахождения её в отпуске, чего сделано не было.

В соответствии со ст. 7 ФЗ от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат обязан: честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.

Согласно Кодекса профессиональной этики адвоката, ст. 14, адвокат при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий.

Адвокат вправе беседовать с процессуальным противником своего доверителя, которого представляет другой адвокат, только с согласия или в присутствии последнего.

При использовании права на отпуск (отдых) адвокат должен принять меры к обеспечению законных прав и интересов доверителя.

В жалобе от 21.12.2023 г. от В-евой, законного представителя В-ева, указано, что она действует по доверенности серии 66 АА 7432858, выданной нотариусом 11.10.2022 года.

В предоставленной копии доверенности не прописаны конкретные полномочия В-вой на представление интересов В-ева в Адвокатской палате Пермского края.

В настоящее время уголовное дело в отношении обвиняемого В-ева передано на рассмотрение в Пермский гарнизонный военный суд…».

 

В заседании Квалификационной комиссии АППК адвокат В.. подтвердил доводы, приведённые им в письменном объяснении от 11.01.2024 г., дополнительно пояснил, что о назначении психолого-психиатрической экспертизы В-еву он узнал из рапорта следователя, имевшегося в материалах дела. Знакомиться с материалами дела он начал с 10:00 часов, а судебное заседание было назначено на 10:30 часов. По этой причине он не успел быстро сориентироваться в ситуации.

 

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, а также обсудив доводы адвоката В., приведённые им в письменном объяснении от 11.01.2024 г. и в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат В. недобросовестно исполнил профессиональные обязанности, допустил нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что 20.09.2023 г. адвокат В. вопреки воле, интересам и позиции заявителя В-ева принял на себя его защиту по уголовному делу в порядке назначения и, несмотря на то что ранее в деле уже принимал участие другой адвокат по соглашению, процессуальные полномочия которого не были прекращены, присутствовал в судебном заседании Пермского гарнизонного военного суда в качестве защитника В-ева при рассмотрении ходатайства следователя о продлении срока содержания под стражей. При этом, 20.09.2023 г. подзащитный В-ев в судебном заседании не присутствовал, т.к. находился в ФКУ СИЗО-1 по Свердловской области. Кроме того, адвокат В. не обжаловал постановление Пермского гарнизонного военного суда от 20.09.2023 г. при наличии к тому достаточных оснований.

Данные действия (бездействие) адвоката В. являются недопустимыми и содержат в себе признаки нарушения права на защиту.

Доводы адвоката В. об отсутствии в его действиях признаков дисциплинарного проступка являются несостоятельными, поскольку до вступления в дело и участия в обозначенных в жалобе следственных и иных процессуальных действиях он располагал достоверной информацией об участии в деле защитника по соглашению – адвоката К. Несмотря на это, не убедившись в наличии или отсутствии надлежащего уведомления следователем адвоката К. о производстве конкретных следственных и иных процессуальных действий в отношении подзащитного В-ева, а также конкретных причин замены защитника при его назначении органом следствия (что должно быть отражено в соответствующем процессуальном решении о назначении адвоката в порядке ст.ст. 50, 51 УПК РФ), вступил в дело и участвовал в процессуальных действиях вопреки интересам подзащитного.

Таким образом, в действиях (бездействии) адвоката В. усматриваются признаки дисциплинарного проступка, свидетельствующие о нарушении норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту - Федеральный закон № 63) адвокат обязан исполнять требования об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, а также оказывать юридическую помощь гражданам Российской Федерации бесплатно в случаях, предусмотренных законом.

На основании п. 5 ч. 3 ст. 31 Федерального закона № 63, Совет адвокатской палаты определяет порядок оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда.

Порядок оказания адвокатами юридической помощи по назначению в Пермском крае установлен «Правилами АППК по исполнению Порядка назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве, утверждённого решением Совета ФПА РФ от 15 марта 2019 года» (далее по тексту – Правила).

Согласно п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63, адвокат обязан исполнять решения ор­ганов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.

В соответствии с п. 3.4 Правил, дежурный адвокат обязан в дни дежурств обеспечить приём смс-сообщений, электронной почты, знакомиться с информацией, размещённой на интернет-сайтах АППК, и исполнять все поручения на оказание юридической помощи по назначению, в том числе за пределами района своего проживания (регистрации).

При этом согласно п. 5.7 Правил, прежде чем приступить к оказанию юридической помощи по назначению адвокат обязан ознакомиться с постановлением о назначении (замены) защитника с целью установления соответствия ордера, фамилии, имени, отчества доверителя, а также выяснить:

а) имеется ли между доверителем и иным адвокатом соглашение на оказание юридической помощи по данному делу;

б) оказывает ли доверителю юридическую помощь по назначению иной адвокат;

в) извещён ли надлежащим образом адвокат доверителя, участвующий в деле;

г) истекли или не истекли сроки для явки адвоката, осуществляющего защиту;

д) в случае неявки участвующего в деле адвоката (ч. 3 ст. 50 УПК РФ), надлежащим образом извещённого о времени и месте следственного действия (судебного заседания), назначенный адвокат вправе вступить в дело в качестве защитника только при наличии письменного согласия доверителя, а при отсутствии такого, только по постановлению дознавателя, следствия или суда, разрешившего в установленном законом порядке заявление лица об отказе от юридических услуг назначенного адвоката.

В дополнение к Правилам Советом АППК утверждён Алгоритм действий адвоката при принятии решения о вступлении в дело, в котором уже принимает участие другой адвокат в интересах того же доверителя (протокол № 4 от 29.04.2021 года) (далее по тексту – Алгоритм).

Согласно п. 5.3. Алгоритма, после уточнения даты, времени и места производства процессуального действия адвокат должен прибыть к лицу, в производстве которого находится дело, и совершить следующие действия (п. 5.7. Правил):

а) ознакомиться с постановлением о назначении (замене) защитника с целью установления соответствия ордера, фамилии, имени, отчества доверителя;

б) выяснить имеется ли между доверителем и иным адвокатом соглашение на оказание юридической помощи по данному делу;

в) выяснить оказывает ли доверителю юридическую помощь по назначению иной адвокат;

г) проверить извещён ли надлежащим образом адвокат доверителя, участвующий в деле;

д) проверить истекли или не истекли сроки для явки адвоката, ранее участвовавшего в деле.

Согласно п. 5.4. Алгоритма, в случае установления факта участия в деле ранее назначенного адвоката либо адвоката по соглашению вновь назначенному адвокату рекомендуется при наличии технической возможности связаться с ранее участвовавшим в деле адвокатом и согласовать с ним возможность дальнейшей работы по делу (в том числе совместной). Факт участия в деле адвоката по соглашению либо по назначению не исключает возможность участия в деле вновь назначенного адвоката при условии письменного согласия доверителя и согласованности действий вновь назначенного адвоката с действиями ранее участвовавшего в деле адвоката (по соглашению либо по назначению).

Согласно п. 5.5. Алгоритма, в случае неявки ранее участвовавшего в деле адвоката в сроки, установленные ч. 3 ст. 50 УПК РФ, вновь назначенный адвокат вправе вступить в дело в качестве защитника без письменного согласия доверителя при условии надлежащего извещения ранее участвовавшего в деле адвоката. При этом, вновь назначенный адвокат обязан проверить документальное подтверждение надлежащего извещения о дате, времени и месте процессуального действия ранее участвовавшего в деле адвоката и обратить особое внимание на факт получения этим адвокатом данного извещения. При наличии технической возможности рекомендуется принять меры к фиксации документов, подтверждающих надлежащее извещение ранее участвовавшего в деле адвоката (например, путём фотосъёмки либо ксерокопирования). При отсутствии документального подтверждения получения ранее участвовавшим в деле адвокатом извещения о дате, времени и месте процессуального действия участие в деле вновь назначенного адвоката возможно только при наличии письменного согласия доверителя. В любом случае рекомендуется совершить действия, указанные в п. 5.4. настоящего Алгоритма.

Перечисленные выше требования п. 5.7 Правил, п.п. 5.3., 5.4., 5.5 Алгоритма адвокат В. не исполнил, документальное подтверждение установления факта надлежащего извещения защитника по соглашению – адвоката К., не представил.

Также согласно п. 5.5. Алгоритма, при отсутствии документального подтверждения получения ранее участвовавшим в деле адвокатом извещения о дате, времени и месте процессуального действия участие в деле вновь назначенного адвоката возможно только при наличии письменного согласия доверителя.

Данные требования адвокат В. нарушил, письменное согласие обвиняемого В-ева на его защиту не представил.

Порядок работы адвоката по назначению также регламентирован «Стандартом осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве», принятым VIII Всероссийским съездом адвокатов 20 апреля 2017 года (далее по тексту – Стандарт).

В соответствии с требованиями п. 4 Стандарта в рамках первого свидания с подозреваемым, обвиняемым адвокату следует:

а) выяснить наличие обстоятельств, препятствующих принятию поручения на защиту или исключающих участие данного адвоката в производстве по уголовному делу;

б) получить согласие на оказание ему юридической помощи по соглашению, заключённому адвокатом с иным лицом.

Согласно п. 10 Стандарта защитник участвует в следственных и процессуальных действиях, проводимых с участием подзащитного либо по его ходатайству или ходатайству самого защитника, а также в судебных заседаниях по уголовному делу, за исключением случаев, когда такое участие не является обязательным в силу закона и отсутствия просьбы подзащитного. Защитник должен знакомиться с протоколами процессуальных действий, проводимых с его участием, на всех стадиях уголовного процесса и при необходимости приносить на них замечания.

Согласно требованиям п. 12 Стандарта, ознакомившись с материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК РФ, защитник при необходимости должен заявить ходатайства в соответствии с правовой позицией по делу.

Согласно п. 17 Стандарта адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты. Адвокат участвует в уголовном деле до полного исполнения принятых им на себя обязательств, за исключением случаев, предусмотренных законодательством и (или) разъяснениями Комиссии Федеральной палаты адвокатов по этике и стандартам, утверждёнными Советом Федеральной палаты адвокатов.

Относительно работы адвокатов по назначению Советом ФПА РФ были даны Рекомендации «Об обеспечении непрерывности защиты по назначению» (далее по тексту – Рекомендации).[1]

В соответствии с п. 4 Рекомендаций адвокат, принявший поручение по осуществлению защиты по назначению, обязан явиться к инициатору заявки, представить ордер и предъявить удостоверение, после чего выяснить, имеется ли у обвиняемого (подозреваемого, подсудимого) защитник по назначению или соглашению.

Если у обвиняемого имеется защитник по соглашению, то адвокат обязан удостовериться в его надлежащем уведомлении в установленный законом срок и потребовать копию процессуального решения, в котором надлежащим образом мотивировано назначение адвоката в порядке статей 50, 51 УПК РФ при наличии защитника по соглашению.

Недопустимо осуществление адвокатами защиты по назначению наряду с адвокатами, осуществляющими защиту тех же лиц на основании соглашения, за исключением случая, указанного в п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 г. № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве». Согласно данному разъяснению, отказ от защитника по назначению при наличии у того же лица защитника по соглашению может быть не принят дознавателем, следователем или судом лишь тогда, когда процессуальное поведение защитника по соглашению, либо поведение подозреваемого, обвиняемого при реализации права на свободный выбор защитника, будучи явно недобросовестным, ущемляет конституционные права других участников судопроизводства. Следовательно, назначение или продолжение участия в деле защитника по назначению при наличии у того же лица защитника по соглашению не может рассматриваться как недопустимое дублирование функций защиты, нарушающее конституционное право подозреваемого, обвиняемого на свободный выбор защитника, только при условии, что процессуальное решение дознавателя, следователя или суда, которым отклонён заявленный отказ от защитника по назначению, не только вынесено в соответствии с требованиями закона, но и содержит указание именно на такое недобросовестное поведение подозреваемого, обвиняемого и/или защитника (защитников) по соглашению, с приведением конкретных фактических обстоятельств, подтверждающих обоснованность этого вывода.

Во всех прочих случаях защитник по назначению не вправе принимать участие (в том числе, продолжать ранее начатое им участие) в дознании, предварительном следствии либо в рассмотрении дела судом при наличии у подозреваемого, обвиняемого защитника по соглашению, от которого он не отказался и который не отведён от участия в деле в порядке и на основаниях, предусмотренных законом. 

Если у обвиняемого (подозреваемого, подсудимого) ранее имелся защитник по назначению, то адвокату до участия в каких-либо процессуальных действиях следует принять меры (в том числе, при проведении свидания с обвиняемым (подозреваемым) наедине) для выяснения причин замены этого защитника, при необходимости связавшись с ним. В случае, если прибывший для участия в деле адвокат удостоверится, что его назначение в качестве защитника осуществлено с нарушением установленных правил, либо прежний защитник не уведомлён надлежащим образом, либо отсутствует принятое в соответствии с требованиями закона мотивированное процессуальное решение, исключающее возможность участия ранее назначенного защитника в уголовном деле, он обязан устраниться от участия в процессуальных действиях, сделав соответствующее заявление.

Данных действий адвокат В. не совершил, чем грубо нарушил установленный АППК и ФПА РФ порядок работы по назначению.

Нарушение адвокатом порядка работы по назначению, установленного АППК и/или ФПА РФ, является ненадлежащим исполнением адвокатом своих профессиональных обязанностей и служит основанием для применения к нему мер дисциплинарной ответственности.

Из рассмотренных материалов установлено, что адвокат В. располагал достоверной информацией об участии в деле защитника по соглашению – адвоката К., которая согласно материалам уголовного дела не была извещена надлежащим образом о дате, времени и месте проводимых следственных и иных процессуальных действий (рапорт следователя не может быть признан достаточным доказательством надлежащего извещения адвоката). Несмотря на это, адвокат В., действуя вопреки интересам обвиняемого В-ева, продолжил своё участие в деле.

Таким образом, адвокат В. грубо нарушил требования ст. 9 КПЭА, согласно которым адвокат не вправе:

- действовать вопреки законным интересам доверителя, оказывать ему юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды, безнравственными интересами или находясь под воздействием давления извне (п. 1 ч. 1 ст. 9 КПЭА);

- занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле (п. 2 ч. 1 ст. 9 КПЭА);

- оказывать юридическую помощь по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в нарушение порядка её оказания, установленного решением Совета (п. 9 ч. 1 ст. 9 КПЭА).

Вместе с тем, согласно требованиям ч. 4 ст. 13 КПЭА адвокат-защитник обязан обжаловать приговор:

1) по просьбе подзащитного;

2) если суд не разделил позицию адвоката-защитника и (или) подзащитного и назначил более тяжкое наказание или наказание за более тяжкое преступление, чем просили адвокат и (или) подзащитный;

3) при наличии оснований к отмене или изменению приговора по благоприятным для подзащитного мотивам.

Отказ подзащитного от обжалования приговора фиксируется его письменным заявлением адвокату.

Требования ч. 4 ст. 13 КПЭА имеют более широкое толкование, не ограничиваются лишь обжалованием приговора, и по аналогии применяются к порядку обжалования любого судебного акта, включая постановление суда о продлении срока содержания под стражей.

Указанные выше требования (как это следует из содержания жалобы и других документов) адвокатом В. были нарушены.

Адвокатом В. также нарушены требования п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА.

Так, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно п. 1 ст. 8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, Законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

При описанных выше обстоятельствах (указывающих на неисполнение требований п. 5.7 Правил, п. 5.5 Алгоритма, пп. «а», «б» п. 4, п.п. 10, 12, 17 Стандарта, п. 4 Рекомендаций и п.п. 1, 2, 9 ч. 1 ст. 9 КПЭА) профессиональное поведение адвоката В. нельзя признать честным, разумным, добросовестным, квалифицированным и принципиальным, что указывает на нарушение им требований п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА.

Вместе с тем, требования п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА находятся в неразрывной взаимосвязи с требованиями ст. 5 КПЭА, согласно которым убеждённость доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему. При этом, адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре, а злоупотребление доверием несовместимо со статусом адвоката.

Допущенные адвокатом В. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката В., приведённые им в письменном объяснении от 11.01.2024 года и в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат В. нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнил решения органов адвокатской палаты.

 

 

В заседании Совета АППК 29.09.2024 года адвокат В. свою вину и факт совершения дисциплинарного проступка признал, каких-либо дополнительных документов не представил.

Рассмотрев материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката В., Совет АППК находит заключение Квалификационной комиссии АППК обоснованным, факт совершения дисциплинарного проступка установленным.

Определяя пределы дисциплинарной ответственности адвоката В., Совет АППК с учётом тяжести совершённого проступка, обстоятельств его совершения и формы вины, в соответствии с ч. 6 ст. 18 КПЭА рассматривал в качестве возможных мер дисциплинарной ответственности замечание и предупреждение.

На основании изложенного, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 25 КПЭА Совет АППК решил:

Признать в действиях (бездействии) адвоката В. наличие нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Объявить адвокату В. предупреждение.

Разъяснить адвокату В., что в случае повторного совершения дисциплинарного проступка в течение года со дня принятия настоящего решения к нему будет применена мера дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Д.

 

Распоряжением президента АППК № 3 от 12.01.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Д..

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужила жалоба Ш-ева.

Указанная жалоба имеет следующее содержание:

«…1 сентября 2023 года ОД ОП № 5 возбудил уголовное дело № ЪЪЪ по ч. 1 ст. 158 УК РФ.

11.10.2023 г. в следственном отделе по О-му району г. Перми я Ш-ев был допрошен в качестве подозреваемого по вышеуказанному возбуждённому уголовному делу.

26 октября 2023 года мне, Ш-еву, предъявлено обвинение по ч. 2 ст. 158 УК РФ (тайное хищение плит перекрытия сначала недостроенных, потом сломанных «отсутствуют швеллера и ворота» гаражей всего бокса) с причинением значительного ущерба.

Обращал внимание следствия при определении юридической квалификации в отношении меня, Ш-ева, на следующие основания, доводы и факты:

Права должны не перечисляться, а разъясняться, а именно то, что обвиняемый вправе знать, в чём он обвиняется (п. 1 ч. 4 ст. 47 УПК РФ), возражать против обвинения (п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ).

Ст. 45 Конституции РФ гарантирует защиту прав и свобод человека. В качестве возражений в соответствии с п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ заявляю следующее: следствию необходимо было проверить, и правильно указать согласно УПК РФ ст. 171 ч. 2 п. 5 пункт, часть, статья Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающие ответственность за данное преступление, согласно которой должно быть правильно квалифицированы действия обвиняемого. Описать почему мои действия, Ш-ева, должны быть квалифицированы как хищение. Также необходимо обосновать слово «тайно». Почему я, Ш-ев, действовал тайно и тайно от кого. Снимал плиты с гаража своего отца, сдвинулась плита и упала с гаража потерпевшей, снял оставшиеся две плиты, т.к. швеллер отсутствует, и вся конструкция рухнет, хранил до нахождения собственника, в итоге стал преступником. Если нет обоснования, нет и кражи. Всё это не описано, и дана неправильная квалификация. Т.е. возражал против предъявленного обвинения и вину не признавал, требовал проведения товароведческой экспертизы.

В дальнейшем от моего имени моим защитником по соглашению адвокатом М. была составлена и подана жалоба в районную и краевую прокуратуру следующего содержания: (выдержка).

Путём проведения судебной товароведческой экспертизы № 3386/11-1/23-51 от 18.12.2023 года рыночная стоимость трёх плит перекрытия которые вменяются Ш-ву как объект хищения в ценах на май 2023 года составляли 3 043 рубля 89 коп.

Значительный ущерб гражданину в статьях настоящей главы, за исключением части пятой статьи 159, определяется с учётом его имущественного положения, но не может составлять менее пяти тысяч рублей (примечание к ст. 158 УК РФ). Норма императивная.

Так как сумма вменяемого ущерба меньше чем 5 000 рублей, как того требует примечание к ст. 158 УК РФ для квалификации по ч. 2 ст. 158 УК РФ, необходимо изменить квалификацию Ш-ва как того требует ЗАКОН на ч. 1 ст. 158 УК РФ при наличии доказанности умысла на хищение, доказанность корыстного мотива и цели наживы.

УПК РФ Статья 7. Законность при производстве по уголовному делу п. 4 определения прокурора, следователя, должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

В силу требований ч. 1 ст. 31 УПК РФ мировому судье подсудны уголовные дела о преступлениях, за совершение которых максимальное наказание не превышает трёх лет лишения свободы, за исключением уголовных дел, перечисленных в данной норме. Санкция ч. 1 ст. 158 УК РФ предусматривает максимальное наказание в виде лишения свободы на срок до 2 лет. Данная норма не включена в перечень исключений, отражённых в ч. 1 ст. 31 УК РФ. Проблема в данном уголовном деле заключается в том, что при отсутствии как квалифицирующих признаков значительности, так и состава преступления (умысла) заключалась в том, что потерпевшей по делу признана гр. М-ова являющаяся матерью мирового судьи судебного участка № Х О-го района г. Перми, а зятем является бывший зам. начальника СО СУ СК О-го района г. Перми. Данные лица желали получить от меня 200 тысяч рублей за полуразрушенный гараж (отсутствует пол, ворота, швеллера). Все гаражи бокса заброшены с 90-х годов. По моему субъективному предположению уголовное дело при отсутствии данных родственников не могло быть возбуждено. В конце октября 2023 года, после выполнения ст. 215 УПК РФ затягивая возможность выполнения ст. 217 УПК РФ путём подачи различных жалоб удалось заставить провести следствие товароведческую экспертизу, где ущерб составил 3 тысячи рублей. Чтобы дело не ушло в мировой суд следствие по указанию зам. прокурора (со слов следствия) указывает последним, чтобы дело было квалифицировано по ч. 2 ст. 158 УК РФ. «А в суде уже переквалифицируют». Сроки следствия в 4 месяца истекали 31 декабря 2023 года, и чтобы не продлевать срок следствия в ГСУ до 5 месяцев, а также чтобы не прошли сроки рассмотрения жалобы в прокуратуру Пермского края следствие решило во чтобы то ни стало завершить расследование дела и передать в прокуратуру для утверждения обвинительного заключения в 2023 года. Не желая идти на поводу у следствия моим защитником, адвокатом М. была подана жалоба в дежурную часть с получением талона уведомления от 29.12.2023 года время 10 ч. 04 мин., так как следователь ошиблась и уведомила не о том, что будет уведомлять о предъявлении обвинения, а затем нарушая УПК РФ сразу предъявлять обвинение по ч. 2 ст. 158 УК РФ, а о том, что вновь будем знакомиться с постановлением о назначении товароведческой экспертизы. Понимая, что защитник М. не будет участвовать в предъявлении обвинения именно 29.12.2023 года следователь вынесла постановление о назначении защитника по назначению.

Приблизительно в 11 часов 29.12.2023 года появился защитник по назначению, адвокат Д. Находясь постоянно на связи по телефону с защитником М. я по его совету просил Д. переговорить с моим защитником. Сам Д. отказался звонить защитнику М. несмотря на то, что я ему пояснил вышеуказанные обстоятельства дела и в чём проблема, что следствие таким путём с помощью защитника по назначению пытается закончить расследование уголовного дела. Тогда я попросил № телефона Д. и передал его по смс-сообщению своему защитнику по соглашению М., который позвонил Д. и объяснив ситуацию предложил ему не участвовать в следственных действиям, т.к. не истеки 5 дней с момента уведомления, а также о том, что буквально час назад М. подал в дежурную часть жалобу об уведомлении в нарушении закона, с требованием к начальнику СО проверить журнал уведомлений, где не могут фиксироваться уведомления на протяжении как ноября, так и декабря под одним и тем же номерам. Д. ответил М., что он всё понял и знает, как ему поступить. Но поступил Д. не по Закону. Несмотря на то, что я писал, что отказываюсь от защитника по назначению Д., последний, не получив моего как устного, так и письменного согласия, поставил подписи как в уведомлении о предъявлении обвинения, так и в допросе обвиняемого. При этом его письменные умозаключения в протоколах указывают о том, что он понимает, что имеется нарушение со стороны следствия, но тем не менее не уходит, а присутствовал и ставил подписи как «Мой защитник». Т.е. оказывал «медвежью услугу» следствию, а не защищая мои права. Копии протокола прилагаю к жалобе.

В соответствии с Алгоритмом действий адвоката при принятии решения о вступлении в дело, в котором уже принимает участие другой адвокат в интересах того же доверителя (Принят решением Совета АППК 29.04.2021, пр. № 4) расписан подробно и согласно п. 5.4. 5.5 «при условии письменного согласия доверителя и согласованности действий вновь назначенного адвоката с действиями ранее участвовавшего в деле адвоката». Считаю, что адвокат Д. вёл себя нечестно, неразумно, недобросовестно.

В соответствии с подп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами.

На основании вышеизложенного, руководствуясь нормами ФЗ от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», Кодекса профессиональной этики адвоката, а также ст. 2 Федерального закона от 02.05.2006 № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» прошу рассмотреть настоящую жалобу по существу возникшей проблемы…».

 

В своём объяснении (вх. № 23 от 11.01.2024 г.) адвокат Д. сообщает следующее:

«…29.12.2023 г. мною, адвокатом Д., был получен ордер по назначению для защиты Ш -ева по уголовному делу с производством в ОП-Х О-ий район г. Пермь. Позвонив, следователь сообщила, что подзащитный находится в ОП-Х, где будет проводиться с ним следственное действие.

Прибыв в ОП-Х, уточнил у следователя значимые стороны производства по делу (стадия, количество лиц по делу и др.), а также характер её текущих действий. Следователь сообщила, что у Ш-ева имеется соглашение с адвокатом М. на защиту, который заранее уведомлён, знает о проведении следственного действия с его подзащитным Ш-вым, но, как видно, не участвует и отказывается это делать, отказывается отвечать на звонки, что стало причиной её решения о назначении Ш-еву защитника.

Поговорил наедине и с Ш-вым, разъяснил, что письменно зафиксирую свои возражения о проведении следователем процессуального, следственного действия с ним без участия его защитника по соглашению, попрошу о переносе следственного действия для обеспечения участия именно с избранным им защитником.

Ш-ев при этом имел разговоры с защитником по телефону.

Я отказался разговаривать с его защитником не по своему телефону – это верно.

Назвал Ш-еву номер своего телефона, попросил его защитника позвонить мне.

Мне позвонил адвокат М.

Сообщил, что ему известно о проведении следственного действия с участием Ш-ва, известно о моём назначении. Сообщил, что не участвует, т.к. не согласен с действиями следователя.

В разговоре я повторил адвокату М., что я письменно именно это и зафиксирую в документах, что проведение процессуального, следственного действия с Ш-вым без его защитника является нарушением.

Содержание и порядок процессуального действия описывается в протоколе в соответствии со ст. 166 УПК РФ «Протокол следственного действия».

Отказ, от меня, как от защитника по назначению, заявлен Ш-вым в ходе его допроса.

В связи с отказом Ш-ева от меня, как защитника, обратился к следователю об освобождении меня от его защиты.

Материалы уголовного дела отражают соответствующие мои заявления и удостоверены подписью, как участником.

Фиксация и отражение в материалах дела данных о нарушениях, допускаемых в ходе предварительного расследования, всегда является доказательствами для защиты.

Стандарты защиты по уголовному делу и условия деятельности при защите по назначению мною соблюдены.

С учётом того, что обращение Ш-ева с жалобой в АППК на действия адвоката Д. «не по закону» при оказании юридической помощи инспирировано адвокатом М., прошу руководство АППК обратить внимание адвоката М. на сомнительную правомерность его действий по отказу от участия в процессуальных, следственных действиях, проводимых с участием его подзащитного, а также на сомнительную процессуальную эффективность от данных форм защиты от обвинения, в чём он подзащитного вводит в заблуждение…».

 

В дополнительном объяснении (вх. № 136 от 31.01.2024 г.) адвокат Д. приводит следующие уточнения:

«…С жалобой Ш-ева не согласен.

При осуществлении защиты соблюдал порядок оказания юридической помощи при назначении органом предварительного следствия, соблюдал интересы доверителя (подзащитного), занимал и поддерживал позицию, соответствующую позиции доверителя (подзащитного).

29.12.2023 г. мною, адвокатом Д., был получен ордер по назначению для защиты Ш-ева по уголовному делу с производством в ОП Х-ий район г. Пермь. Позвонив, следователь сообщила, что подзащитный находится в ОП, где будет проводиться с ним следственное действие.

Прибыв в ОП, уточнил у следователя значимые стороны производства по делу (стадия, количество лиц по делу и др.), а также характер её текущих действий. Следователь сообщила, что у Ш-ева имеется соглашение с адвокатом М. на защиту, который заранее уведомлён, знает о проведении следственного действия с его подзащитным Ш-вым, но не является, не участвует и отказывается участвовать, отказывается отвечать на звонки, реагировать на обращения, что стало причиной её решения о назначении Ш-еву защитника.

В деле имеются сведения о мерах по информированию адвоката М. о проведении следственных мероприятий 29.12.2023 г. с его подзащитным Ш-вым, включая обращение следователя в АППК.

Поговорил наедине с Ш-вым.

В ходе беседы Ш-ев сообщил, что адвокат М участвовать 29.12.2023 г. в следственных мероприятиях с Ш-вым не будет, т.к. не намерен это делать.

Я разъяснил Ш-еву, что в связи с неявкой его защитника ему защитник назначен.

Разъяснил, что мне следует поддерживать именно его (Ш-ва ) позицию, вплоть до изложения своей позиции в поддержку его позиции в процессуальных документах.

Сообщил, если ему требуется участие адвоката М., то следует просить о переносе следственных мероприятий для обеспечения участия в них адвоката М.

Сообщил, если ему не требуется моё участие и требуется остановить проведение с ним (Ш-вым ) следственных мероприятий, то ему до их начала следует от меня, как защитника, отказаться, сделав об этом заявление.

Ш-ев в течение всего времени имел разговоры с адвокатом М. по телефону.

Я назвал Ш-еву номер своего телефона, попросил его защитника позвонить мне.

Мне позвонил адвокат М.

Он сообщил, что ему известно о проведении следственного действия с участием Ш-ева, известно о моём назначении. Сообщил, что не участвует намеренно, т.к. не согласен с действиями следователя.

В разговоре с адвокатом М. мы проговорили, что я, участвуя 29.12.2023 г., буду следовать позиции Ш-ва и, если потребуется, укажу в процессуальных документах, что проведение процессуального, следственного действия с Ш-вым без его защитника является нарушением.

Далее следователь приступила к процессуальным действиям с Ш-вым.

Вопреки моему настойчивому совету Ш-ев перед началом следственных действий отказался заявлять об отказе от меня, как защитника.

Заявил о желании давать показания.

Следователь отдельным документом известила Ш-ва о том, что ему 29.12.2023 г. будет предъявлено обвинение.

Вопреки моему настойчивому совету Ш-ев отказался заявлять об отказе от меня, как защитника.

На листе извещения Ш-ев просил об участии его защитника и переносе следственного действия.

Для предотвращения следственных злоупотреблений я сделал заявление в поддержку его позиции.

Далее следователь предъявила Ш-еву обвинение, вручив ему копию.

Далее следователь перешла к допросу Ш-ева в качестве обвиняемого.

Вопреки моему настойчивому совету Ш-ев до начала допроса отказался заявлять об отказе от меня, как защитника.

Ш-ев заявил о желании давать показания при моём участии.

В протоколе допроса Ш-ев высказал отношение к обвинению и свои доводы.

Показания в протоколе допроса Ш-ев записал самостоятельно.

Лишь последней фразой в протоколе допроса Ш-ев сделал запись об отказе от меня, как защитника.

Все мои действия были направлены исключительно на поддержание его позиции, на контроль за отсутствием незаконных методов воздействия на Ш-ева при проведении следственных мероприятий.

Споров и разногласий с Ш-вым у нас не было. Он задавал мне вопросы, консультировался в любой момент.

После отказа Ш-ева от меня, как защитника, прекратилась и моя деятельность.

В связи с отказом Ш-ева от меня, как защитника, обратился к следователю об освобождении меня от его защиты.

Постановлением от 12.01.2024 г. следователь ходатайство Ш-ева и защитника Д. удовлетворила.

Обязанности исполнял честно, права Ш-ва защищал добросовестно…».

 

В заседании Квалификационной комиссии АППК адвокат Д. подтвердил доводы, приведённые им в двух письменных объяснениях (вх. № 23 от 11.01.2024 г. и вх. № 136 от 31.01.2024 г.), дополнительных документов не представил.

 

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, а также обсудив доводы адвоката Д., приведённые им в двух письменных объяснениях (вх. № 23 от 11.01.2024 г., вх. № 136 от 31.01.2024 г.) и в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат Д. недобросовестно исполнил профессиональные обязанности, допустил нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что 29.12.2023 г. адвокат Д. вопреки воле, интересам и позиции заявителя Ш-ева принял на себя его защиту по уголовному делу в порядке назначения и, несмотря на то что ранее в деле уже принимал участие другой адвокат по соглашению, процессуальные полномочия которого не были прекращены, присутствовал при проведении следственных действий в качестве защитника Ш-ева, расписывался в протоколах следственных действий и иных процессуальных документах.

Данные действия адвоката Д. являются недопустимыми и содержат в себе признаки нарушения права на защиту.

Доводы адвоката Д. об отсутствии в его действиях признаков дисциплинарного проступка являются несостоятельными, поскольку до вступления в дело и участия в обозначенных в жалобе следственных действиях он получил сведения и от следователя, и от обвиняемого об участии в деле защитника по соглашению – адвоката М. Несмотря на это, не убедившись в наличии или отсутствии надлежащего уведомления следователем адвоката М. о производстве конкретных следственных действий в отношении подзащитного Ш-ева., а также конкретных причин замены защитника при его назначении органом следствия (что должно быть отражено в соответствующем процессуальном решении о назначении адвоката в порядке ст.ст. 50, 51 УПК РФ), вступил в дело и участвовал в процессуальных действиях вопреки воле подзащитного.

Подтверждением обстоятельств, приведших к ненадлежащему исполнению адвокатом Д. профессиональных обязанностей являются записи, сделанные адвокатом Д. в процессуальных документах, копии которых приложены к материалам дисциплинарного производства (извещение Ш-ева о предъявлении обвинения от 29.12.2023 г., протокол допроса обвиняемого Ш-ева от 29.12.2023 г.).

Таким образом, в действиях (бездействии) адвоката Д. усматриваются признаки дисциплинарного проступка, свидетельствующие о нарушении норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту - Федеральный закон № 63) адвокат обязан исполнять требования об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, а также оказывать юридическую помощь гражданам Российской Федерации бесплатно в случаях, предусмотренных Законом.

На основании п. 5 ч. 3 ст. 31 Федерального закона № 63, Совет адвокатской палаты определяет порядок оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда.

Порядок оказания адвокатами юридической помощи по назначению в Пермском крае установлен «Правилами АППК по исполнению Порядка назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве, утверждённого решением Совета ФПА РФ от 15 марта 2019 года» (далее по тексту – Правила).

Согласно п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63, адвокат обязан исполнять решения ор­ганов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.

В соответствии с п. 3.4 Правил, дежурный адвокат обязан в дни дежурств обеспечить приём смс-сообщений, электронной почты, знакомиться с информацией, размещённой на интернет-сайтах АППК, и исполнять все поручения на оказание юридической помощи по назначению, в том числе за пределами района своего проживания (регистрации).

При этом согласно п. 5.7 Правил, прежде чем приступить к оказанию юридической помощи по назначению адвокат обязан ознакомиться с постановлением о назначении (замены) защитника с целью установления соответствия ордера, фамилии, имени, отчества доверителя, а также выяснить:

а) имеется ли между доверителем и иным адвокатом соглашение на оказание юридической помощи по данному делу;

б) оказывает ли доверителю юридическую помощь по назначению иной адвокат;

в) извещён ли надлежащим образом адвокат доверителя, участвующий в деле;

г) истекли или не истекли сроки для явки адвоката, осуществляющего защиту;

д) в случае неявки участвующего в деле адвоката (ч. 3 ст. 50 УПК РФ), надлежащим образом извещённого о времени и месте следственного действия (судебного заседания), назначенный адвокат вправе вступить в дело в качестве защитника только при наличии письменного согласия доверителя, а при отсутствии такого, только по постановлению дознавателя, следствия или суда, разрешившего в установленном Законом порядке заявление лица об отказе от юридических услуг назначенного адвоката.

В дополнение к Правилам Советом АППК утверждён Алгоритм действий адвоката при принятии решения о вступлении в дело, в котором уже принимает участие другой адвокат в интересах того же доверителя (протокол № 4 от 29.04.2021 года) (далее по тексту – Алгоритм).

Согласно п. 5.5. Алгоритма, вновь назначенный адвокат обязан проверить документальное подтверждение надлежащего извещения о дате, времени и месте процессуального действия ранее участвовавшего в деле адвоката и обратить особое внимание на факт получения этим адвокатом данного извещения. При наличии технической возможности рекомендуется принять меры к фиксации документов, подтверждающих надлежащее извещение ранее участвовавшего в деле адвоката (например, путём фотосъёмки либо ксерокопирования).

Перечисленные выше требования п. 5.7 Правил и п. 5.5 Алгоритма адвокат Д. не исполнил, документальное подтверждение установления факта надлежащего извещения защитника по соглашению – адвоката М., не представил.

Также согласно п. 5.5. Алгоритма, при отсутствии документального подтверждения получения ранее участвовавшим в деле адвокатом извещения о дате, времени и месте процессуального действия участие в деле вновь назначенного адвоката возможно только при наличии письменного согласия доверителя.

Данные требования адвокат Д. нарушил, письменное согласие обвиняемого Ш-ва на его защиту не представил.

Порядок работы адвоката по назначению также регламентирован «Стандартом осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве», принятым VIII Всероссийским съездом адвокатов 20 апреля 2017 года (далее по тексту – Стандарт).

В соответствии с требованиями п. 4 Стандарта в рамках первого свидания с подозреваемым, обвиняемым адвокату следует:

а) выяснить наличие обстоятельств, препятствующих принятию поручения на защиту или исключающих участие данного адвоката в производстве по уголовному делу;

б) получить согласие на оказание ему юридической помощи по соглашению, заключённому адвокатом с иным лицом.

Согласно п. 10 Стандарта защитник участвует в следственных и процессуальных действиях, проводимых с участием подзащитного либо по его ходатайству или ходатайству самого защитника, а также в судебных заседаниях по уголовному делу, за исключением случаев, когда такое участие не является обязательным в силу закона и отсутствия просьбы подзащитного. Защитник должен знакомиться с протоколами процессуальных действий, проводимых с его участием, на всех стадиях уголовного процесса и при необходимости приносить на них замечания.

Согласно требованиям п. 12 Стандарта, ознакомившись с материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК РФ, защитник при необходимости должен заявить ходатайства в соответствии с правовой позицией по делу.

Согласно п. 17 Стандарта адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты. Адвокат участвует в уголовном деле до полного исполнения принятых им на себя обязательств, за исключением случаев, предусмотренных законодательством и (или) разъяснениями Комиссии Федеральной палаты адвокатов по этике и стандартам, утверждёнными Советом Федеральной палаты адвокатов.

Относительно работы адвокатов по назначению Советом ФПА РФ были даны Рекомендации «Об обеспечении непрерывности защиты по назначению» (далее по тексту – Рекомендации).[2]

В соответствии с п. 4 Рекомендаций адвокат, принявший поручение по осуществлению защиты по назначению, обязан явиться к инициатору заявки, представить ордер и предъявить удостоверение, после чего выяснить, имеется ли у обвиняемого (подозреваемого, подсудимого) защитник по назначению или соглашению.

Если у обвиняемого имеется защитник по соглашению, то адвокат обязан удостовериться в его надлежащем уведомлении в установленный законом срок и потребовать копию процессуального решения, в котором надлежащим образом мотивировано назначение адвоката в порядке статей 50, 51 УПК РФ при наличии защитника по соглашению.

Недопустимо осуществление адвокатами защиты по назначению наряду с адвокатами, осуществляющими защиту тех же лиц на основании соглашения, за исключением случая, указанного в п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 г. № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве». Согласно данному разъяснению, отказ от защитника по назначению при наличии у того же лица защитника по соглашению может быть не принят дознавателем, следователем или судом лишь тогда, когда процессуальное поведение защитника по соглашению, либо поведение подозреваемого, обвиняемого при реализации права на свободный выбор защитника, будучи явно недобросовестным, ущемляет конституционные права других участников судопроизводства. Следовательно, назначение или продолжение участия в деле защитника по назначению при наличии у того же лица защитника по соглашению не может рассматриваться как недопустимое дублирование функций защиты, нарушающее конституционное право подозреваемого, обвиняемого на свободный выбор защитника, только при условии, что процессуальное решение дознавателя, следователя или суда, которым отклонён заявленный отказ от защитника по назначению, не только вынесено в соответствии с требованиями закона, но и содержит указание именно на такое недобросовестное поведение подозреваемого, обвиняемого и/или защитника (защитников) по соглашению, с приведением конкретных фактических обстоятельств, подтверждающих обоснованность этого вывода.

Во всех прочих случаях защитник по назначению не вправе принимать участие (в том числе, продолжать ранее начатое им участие) в дознании, предварительном следствии либо в рассмотрении дела судом при наличии у подозреваемого, обвиняемого защитника по соглашению, от которого он не отказался и который не отведён от участия в деле в порядке и на основаниях, предусмотренных законом. 

Если у обвиняемого (подозреваемого, подсудимого) ранее имелся защитник по назначению, то адвокату до участия в каких-либо процессуальных действиях следует принять меры (в том числе, при проведении свидания с обвиняемым (подозреваемым) наедине) для выяснения причин замены этого защитника, при необходимости связавшись с ним. В случае, если прибывший для участия в деле адвокат удостоверится, что его назначение в качестве защитника осуществлено с нарушением установленных правил, либо прежний защитник не уведомлён надлежащим образом, либо отсутствует принятое в соответствии с требованиями закона мотивированное процессуальное решение, исключающее возможность участия ранее назначенного защитника в уголовном деле, он обязан устраниться от участия в процессуальных действиях, сделав соответствующее заявление.

Данных действий адвокат Д. не совершил, чем грубо нарушил установленный АППК и ФПА РФ порядок работы по назначению.

Нарушение адвокатом порядка работы по назначению, установленного АППК и/или ФПА РФ, является ненадлежащим исполнением адвокатом своих профессиональных обязанностей и служит основанием для применения к нему мер дисциплинарной ответственности.

Из рассмотренных материалов установлено, что адвокат Д. располагал достоверной информацией, поступившей как от обвиняемого Ш-ева, так и от следователя, об участии в деле защитника по соглашению – адвоката М., который согласно материалам уголовного дела не был извещён надлежащим образом о дате, времени и месте проводимых следственных действий. Несмотря на это, и на то, что подзащитный Ш-ев заявил категоричный отказ от услуг защитника по назначению, адвокат Д., действуя вопреки воле и интересам обвиняемого Ш-ева, продолжил своё участие в следственных действиях и подписывал документы процессуального характера.

Таким образом, адвокат Д. грубо нарушил требования ст. 9 КПЭА, согласно которым адвокат не вправе:

- действовать вопреки законным интересам доверителя, оказывать ему юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды, безнравственными интересами или находясь под воздействием давления извне (п. 1 ч. 1 ст. 9 КПЭА);

- занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле (п. 2 ч. 1 ст. 9 КПЭА);

- оказывать юридическую помощь по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в нарушение порядка её оказания, установленного решением Совета (п. 9 ч. 1 ст. 9 КПЭА).

Вместе с тем, адвокатом Д. нарушены требования п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА.

Так, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно п. 1 ст. 8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, Законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

При описанных выше обстоятельствах (указывающих на неисполнение требований п. 5.7 Правил, п. 5.5 Алгоритма, пп. «а», «б» п. 4, п.п. 10, 12, 17 Стандарта, п. 4 Рекомендаций и п.п. 1, 2, 9 ч. 1 ст. 9 КПЭА) профессиональное поведение адвоката Д. нельзя признать честным, разумным, добросовестным, квалифицированным и принципиальным, что указывает на нарушение им требований п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА.

Вместе с тем, требования п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА находятся в неразрывной взаимосвязи с требованиями ст. 5 КПЭА, согласно которым убеждённость доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему. При этом, адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре, а злоупотребление доверием несовместимо со статусом адвоката.

Допущенные адвокатом Д. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката Д., приведённые им в двух письменных объяснениях (вх. № 23 от 11.01.2024 г., вх. № 136 от 31.01.2024 г.) и в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат Д.нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнил решения органов адвокатской палаты.

 

В заседании Совета АППК 29.02.2024 года приняли участие заявитель Ш-ев и адвокат Д.

Заявитель Ш-ев подтвердил доводы своей жалобы, дополнительно пояснил, что благодаря участию адвоката Д. следователь смог предъявить обвинение в отсутствие защитника по соглашению. При этом, адвокат Д. не обладал в достаточной мере информацией по уголовному делу и не мог осуществлять качественную защиту. На отказ от его услуг адвокат Д. надлежащим образом не отреагировал, продолжил своё участие в следственных действиях. В связи с чем, заявитель Ш-ев настаивает на привлечении адвоката Д. к дисциплинарной ответственности.

В заседании Совета АППК адвокат Д. свою вину и факт совершения дисциплинарного проступка признал, принёс извинение заявителю, пояснил, что впервые оказался в такой ситуации, обещал впредь быть максимально внимательным и подобного не допускать.

 

Рассмотрев материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката Д., Совет АППК находит заключение квалификационной комиссии обоснованным, факт совершения дисциплинарного проступка установленным.

Определяя пределы дисциплинарной ответственности адвоката Д., Совет АППК с учётом тяжести совершённого проступка, обстоятельств его совершения и формы вины, в соответствии с ч. 6 ст. 18 КПЭА рассматривал в качестве возможных мер дисциплинарной ответственности замечание и предупреждение.

Признать в действиях (бездействии) адвоката Д. наличие нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Объявить адвокату Д. замечание.

 

 

3.Дисциплинарная практика в отношении адвокатов, допустивших иные нарушения, не связанные с отказом от выполнения поручений по назначению

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката М.

Распоряжением президента АППК № 13 от 15.03.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката М.

Поводами для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 1 и п. 2 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужили:

-      жалоба Б-ой ;

-      представление вице-президента АППК.

Жалоба Б-ой имеет следующее содержание:

«…Я, Б-ва, являюсь обвиняемой по уголовному делу № ХХХХХ, возбуждённому по ч. 1 ст. 241 УК РФ. Мою защиту по данному делу осуществляет адвокат М., который был мне назначен следователем.

Я крайне недовольна работой М., последний ведёт себя безобразно, не было ни одного следственного действия, на которое тот пришёл бы вовремя. Это в первую очередь говорит о неуважении к подзащитному!!!

В настоящее время по делу выполняются требования ст. 217 УПК РФ. Так вот, мной внимательно был изучен график адвоката М., из которого следует, что последний зачастую на ознакомление с делом тратил от 5 до 20 минут в день, но ходил на ознакомление с делом ежедневно. Данный факт явно указывает на желание М. заработать на мне, так как каждый его приход оплачивается, а мне хорошо известно, что в дальнейшем все процессуальные издержки, точнее оплата якобы оказанных мне М. услуг ляжет на мои плечи. Особенно учитывая то, что я являюсь инвалидом и живу на пенсию, то это просто ИЗДЕВАТЕЛЬСТВО!!!

Также, 16 октября 2023 г. М. отказался подписывать протокол ознакомления с материалами уголовного дела, хотя я его попросила об этом. Я данный протокол подписала, так как с делом ознакомилась полностью, посетив следователя всего 6 раз. Ознакомившись с делом, я увидела, что М. приходил на ознакомление 71 раз и так и не смог прочитать дело!!!! Это просто безобразие! Я когда это все увидела, испытала шок. Мне просто стало плохо от такого издевательства адвоката, у меня поднялся сахар и мне вызывали скорую помощь!!!

Также хочу заявить о абсолютной некомпетентности М., никакого толку от него нет. Из разговора с М. я поняла, что несмотря на то, что он приходил читать дело 71 раз. уголовное дело он вообще не знает и не способен, дать мне хоть какую-то консультацию. И вот тут я опять задаюсь вопросом, за что оплачиваются услуги М.????

Так и в настоящее время М. продолжает специально затягивать следствие с целью заработать за мой счёт. 15 января 2024 г. уголовное дело вернулось на дополнительное расследование. С 21 февраля 2024 г. следователь снова начал знакомить обвиняемых с делом. Однако, я не могу приступить к ознакомлению, потому что защитник М. то не приходит, то болеет. 6 марта 2024 г. судом установлен срок ознакомления с делом – до 18:00 часов 15 марта 2024 г. При таком отношении к своей работе М., я опасаюсь, что это усугубит моё положение на суде и я получу более суровое наказание.

В связи с этим, я от услуг адвоката М. отказываюсь.

Прошу привлечь адвоката М. к ответственности и научить его работать, и нормально относиться к людям – своим подзащитным…».

 

14.05.2024 г. в заседании Квалификационной комиссии АППК приняли участие заявитель Б-ва и адвокат.

Заявитель Б-ва пояснила, что на предварительном следствии она полностью признала свою вину по инкриминируемому ей преступлению и заявила ходатайство о рассмотрении дела в особом порядке. В услугах адвоката она не нуждалась. Адвокат её понадобился только на стадии ознакомления с делом для подписания протокола о выполнении требований ст. 217 УПК РФ. В связи с чем, следователь запросил адвоката по назначению. Отношения с адвокатом М. не сложились, т.к. он навязывал свою точку зрения, часто опаздывал, иногда болел, а ей приходилось каждый раз ездить к следователю за 150 км. Ознакомление с материалами дела происходило очень долго, все остальные подзащитные к тому моменту уже давно ознакомились. В сентябре по ходатайству следователя суд ограничил срок ознакомления с делом. После подачи жалобы в адвокатскую палату адвокат М. принёс свои извинения. Она не желает губить его карьеру и портить ему репутацию, поэтому отзывает свою жалобу.

В обоснование своих доводов заявитель Б-ва представила на обозрение членов Квалификационной комиссии АППК копию графика ознакомления с материалами уголовного дела, а также подала письменное заявление об отзыве жалобы (вх. № 494 от 14.05.2024 г.), которое имеет следующее содержание:

«…Настоящим отзываю свою жалобу, ранее поданную мною в АППК в отношении адвоката М., претензий к адвокату не имею.

Прошу прекратить дисциплинарное производство в отношении адвоката М…».

(Квалификационная комиссия, ознакомившись с документами, представленными заявителем Б-ой, приняла решение об их приобщении к материалам дисциплинарного производства).

 

Адвокат М. в заседании Квалификационной комиссии АППК пояснил, что он знакомился с материалами уголовного дела быстро, насколько это было возможно, искал и читал только то, что касалось Б-ой .Намерений затягивать срок ознакомления с делом у него не было, как и не было намерений получить за это завышенную оплату. Судебные расходы к оплате он не предъявлял. Иногда, действительно, были опоздания, но он всегда предупреждал о них заранее по мере возможности.

 

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и материалы, содержащиеся в дисциплинарном производстве, а также обсудив доводы заявителя Б-ой и адвоката М., приведённые ими в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие отзыва жалобы, представления, обращения либо примирения лица, подавшего жалобу, и адвоката.

Так, в соответствии с положениями ч. 7 ст. 19 КПЭА отзыв жалобы, представления, обращения либо примирение адвоката с заявителем, выраженные в письменной форме, возможны до принятия решения Советом АППК и могут повлечь прекращение дисциплинарного производства на основании решения Совета АППК по заключению квалификационной комиссии. Повторное возбуждение дисциплинарного производства по данному предмету и основанию не допускается.

На основании п. 4 ч. 9 ст. 23 КПЭА по результатам разбирательства квалификационная комиссия вправе вынести заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие отзыва жалобы, представления, обращения либо примирения лица, подавшего жалобу, и адвоката.

Таким образом, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 4 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

 

Прекратить дисциплинарное производство вследствие отзыва жалобы, представления, обращения либо примирения лица, подавшего жалобу, и адвоката.

 

Рассмотрев материалы дисциплинарного производства, на заседании 30.05.2024 года, Совет АППК находит заключение квалификационной комиссии обоснованным и считает возможным дисциплинарное производство в отношении адвоката М. прекратить вследствие отзыва жалобы и представления.

 

 

Заключение

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката С.

 

Распоряжением президента АППК № 21 от 13.05.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката С.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужила жалоба Г-ва.

Указанная жалоба имеет следующее содержание:

«…Из средств массовой информации мне, Г-ву, стало известно о том, что в отношении меня было возбуждено уголовное дело и избрана мера пресечения в виде ареста.

23 апреля 2024 года я направил своего адвоката в С-ий районный суд для ознакомления с вынесенным постановлением и материалами дела, основываясь на полученных из средств массовой информации данных, что в отношении меня, оказывается, возбуждены очередные уголовные дела, причём по правонарушениям, которые я якобы совершил 10 лет назад.

Из полученных материалов уголовного дела мне стало известно, что 12 апреля 2024 года С-им районным судом было вынесено постановление об избрании в отношении меня меры пресечения в виде заключения под стражу сроком на два месяца. Также мне стало известно, что в процессе участвовал адвокат по назначению С.

Из материалов дела также видно, что адвокату С. Адвокатской палатой Пермского края на основании назначения вх. № 11826 был выдан ордер № 6413 от 19.02.2024 г., в соответствии с которым ему было поручено с 19.02.2024 г. осуществлять защиту моих интересов в уголовном производстве по делу, возбуждённому Отделом по расследованию преступлений в сфере экономики СЧ по РОПД ГСУ ГУ МВД России по Пермскому краю.

Адвокат С. допустил незаконное бездействие, выразившееся в неподаче апелляционной жалобы на постановление С-ого районного суда г. Перми от 12 апреля 2024 г., чем грубо нарушил мои права, учитывая то обстоятельство, что я даже не был извещён о назначении данного заседания и вынесенных постановлениях. Естественно, я как лицо, в отношении которого незаконно избрали меру пресечения, имею право на дальнейшую судебную защиту, следующим шагом которой должно быть апелляционное обжалование.

Согласно п. 1 ст. 1 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном Федеральным законом от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.

Согласно пп. 1-4 п. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами; исполнять требования закона об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, а также оказывать юридическую помощь гражданам Российской Федерации бесплатно в случаях, предусмотренных Федеральным законом от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»; постоянно совершенствовать свои знания самостоятельно и повышать свой профессиональный уровень в порядке, установленном Федеральной палатой адвокатов Российской Федерации и адвокатскими палатами субъектов Российской Федерации; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.

В соответствии п. 2 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» за неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несёт ответственность, предусмотренную Федеральным законом от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

Согласно п.п. 1, 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката (принят I Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003) при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

Согласно пп. 9 п. 3 ст. 31 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» совет адвокатской палаты рассматривает жалобы на действия (бездействие) адвокатов с учётом заключения квалификационной комиссии.

Согласно п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката (принят 1 Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003) адвокат не вправе:

1) действовать вопреки законным интересам доверителя, оказывать ему юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды, безнравственными интересами или находясь под воздействием давления извне;

2) занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, за исключением случаев, когда адвокат-защитник убеждён в наличии самооговора своего подзащитного;

3) делать публичные заявления о доказанности вины доверителя, если он её отрицает;

4) разглашать без согласия доверителя сведения, сообщённые им адвокату в связи с оказанием ему юридической помощи, и использовать их в своих интересах или в интересах третьих лиц;

5) принимать поручения на оказание юридической помощи в количестве, заведомо большем, чем адвокат в состоянии выполнить;

6) допускать в процессе разбирательства дела высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников разбирательства, даже в случае их нетактичного поведения;

7) оказывать юридическую помощь по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в нарушение порядка её оказания, установленного решением Совета;

8) приобретать каким бы то ни было способом в личных интересах имущество и имущественные права, являющиеся предметом спора, в котором адвокат принимает участие как лицо, оказывающее юридическую помощь;

9) оказывать юридическую помощь по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в нарушение порядка её оказания, установленного решением совета Федеральной палаты адвокатов и принимаемыми в соответствии с ним решениями советов адвокатских палат субъектов Российской Федерации;

10) оказывать юридическую помощь в условиях конфликта интересов доверителей, предусмотренного ст. 11 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Согласно п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката (принят I Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003) нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершённое умышленно или по грубой неосторожности, влечёт применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодексом профессиональной этики адвоката.

Согласно абз. 2 п. 2.8 Положения о порядке рассмотрения обращений в Федеральной палате адвокатов Российской Федерации и адвокатских палатах субъектов Российской Федерации (утв. Советом Федеральной палаты адвокатов от 16.02.2018 (Протокол № 1)), президент адвокатской палаты, установив, что поступившие сообщение, представление, заявление или жалоба на действия (бездействие) адвоката, являются допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства, в срок не позднее десяти дней со дня их поступления своим распоряжением возбуждает дисциплинарное производство, если отсутствуют обстоятельства, исключающие возможность дисциплинарного производства.

На основании вышеизложенного и руководствуясь ст.ст. 1, 7, пп. 9 п. 3 ст. 31 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», ст.ст. 8, 9, 18 Кодекса профессиональной этики (принят I Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003), п. 2.8 Положения о порядке рассмотрения обращений в Федеральной палате адвокатов Российской Федерации и адвокатских палатах субъектов Российской Федерации (утв. Советом Федеральной палаты адвокатов от 16.02.2018 (Протокол № 1)) прошу провести проверку по изложенным в настоящей жалобе фактам и привлечь адвоката С. к дисциплинарной ответственности…».

 

В своём объяснении (вх. № 478 от 13.05.2024 г.) адвокат С. сообщает следующее:

«…На основании ордера № 6413 от 19.02.2024, выданного Адвокатской палатой Пермского края, мне поручено осуществлять защиту Г-ва в СЧ ГСУ ГУ МВД России по Пермскому краю по уголовному делу № ДДДД.

По прибытии к следователю отдела СЧ для участия в следственном действии мне стало известно о том, что уголовное дело возбуждено 09.08.2023 в отношении Г-ва по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 160 УК РФ.

Кроме того, 12.02.2024 в СЧ ГСУ ГУ МВД России по Пермскому краю в отношении Г-ва по аналогичному факту возбуждено уголовное дело № ДДДДД по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 160 УК РФ, которое в тот же день соединено в одно производство с уголовным делом № ДДДД.

От следователя мне также стало известно, что подзащитный Г-в не будет участвовать в следственных действиях, поскольку его местонахождение не установлено, в связи с чем ещё 25.09.2023 в отношении Г-ва вынесено постановление о розыске подозреваемого (розыскное дело № ДДДДД от 13.10.2023), Г-ов объявлен в федеральный розыск, который поручен ОУР ОП № 7 (дислокация С-ий район) Управления МВД России по г. Перми.

Таким образом, 19.02.2024 в отношении Г-ва следователем вынесено постановление о привлечении его в качестве обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 160 УК РФ, копия которого была предъявлена мне.

28.02.2024 в СЧ ГСУ ГУ МВД России по Пермскому краю в отношении Г-ва возбуждено уголовное дело № ЪЪЪ по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 201 УК РФ.

28.02.2024 уголовные дело № ЪЪЪ соединено в одно производство с уголовным делом №ЪЪЪЪ.

07.03.2024 в отношении Г-ва следователем вынесено постановление о привлечении его в качестве обвиняемого в новой редакции в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 160 УК РФ.

08.04.2024 в отношении Г-ва следователем вынесено постановление о привлечении его в качестве обвиняемого в новой редакции в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 160, ч. 2 ст. 201 УК РФ, копия которого была предъявлена мне.

12.04.2024 Г-ов объявлен в международный розыск в целях его ареста и выдачи.

В тот же день в С-ом районном суде г. Перми с моим участием рассмотрено ходатайство следователя об избрании в отношении Г-ва меры пресечения в виде заключения под стражу.

Из представленных в суд материалов дела следует, что согласно сведениям УУР ГУ МВД России по Пермскому краю Г-ов, скрываясь от органов предварительного следствия, выехал из России в 2021 году, посещает г. Дубай (ОАЭ), г. Нью-Йорк (США), г. Ташкент (Узбекистан), принятыми мерами в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, установить местонахождения Г-ва не представилось возможным.

Допрошенные в качестве свидетелей лица из числа родственников и знакомых Г-ва показали, что, либо длительное время не видели его, либо осведомлены о его проживании около 10 лет за пределами Российской Федерации, возможно в Италии, где имеет в собственности недвижимость.

На основании направленных следствием запросов в медицинские учреждения по местам последнего проживания Г-ова получены ответы, согласно которых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей Г-ва не выявлено.

В ходе судебного заседания мною были высказаны сомнения в актуальности данных об отсутствии заболеваний и осведомлённости Г-ва об осуществлении в отношении него уголовного преследования на территории Российской Федерации, поскольку выехал он за границу в 2021 году, а первое уголовное дело возбуждено спустя 2 года, то есть в 2023 году. На основании изложенного, я попросил суд отказать в удовлетворении ходатайства следователя.

Однако суд счёл доводы следователя и прокурора подтверждёнными представленными и исследованными материалами дела и принял решение об удовлетворении ходатайства следователя и избрании в отношении Г-ва меры пресечения в виде заключения под стражу на срок 2 месяца с момента его фактического задержания.

13.04.2024 в 12:15 на сайте сетевого издания «Коммерсантъ» опубликована статья под заголовком «Пермский бизнесмен Г-ов объявлен в международный розыск».

В указанной статье кроме анонса, состоявшегося накануне судебного решения, также опубликована информация о том, что Г-в в2019-2021 гг. уже находился в федеральном розыске по уголовному делу об уклонении от уплаты налогов в крупном размере (ч. 1 ст. 199 УК РФ), которое было прекращено в сентябре 2021 года за истечением 2 летнего срока давности за преступление небольшой тяжести на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

03.05.2024 на мой адрес электронной почты поступила жалоба на действия (бездействие) адвоката С. от имени Г-ва, согласно которой я допустил незаконное бездействие, выразившееся в не подаче апелляционной жалобы на постановление Свердловского районного суда г. Перми от 12.04.2024, чем грубо нарушил его права, учитывая то обстоятельство, что он даже не был извещён о наличии данного заседания и вынесенных постановлениях. По мнению Г-ва в отношении него незаконно избрали меру пресечения, и он имеет право на дальнейшую судебную защиту, следующим шагом которой должно быть апелляционное обжалование.

При этом в тексте самой жалобы, кроме цитирования статей Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и положений Кодекса профессиональной этики адвоката, каких-либо доводов о незаконности вынесенного судебного решения не содержится.

Согласно п. 9 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве (принят VIII Всероссийским съездом адвокатов 20.04.2017) адвокат по просьбе подзащитного или по собственной инициативе при наличии к тому оснований обжалует его задержание, избрание ему меры пресечения, продление срока содержания под стражей или срока домашнего ареста, применение к подзащитному иных мер процессуального принуждения, другие решения и действия (бездействие), нарушающие права и законные интересы подзащитного.

Согласно ч. 11 ст. 108 УПК РФ постановление о заключении под стражу или об отказе в этом может быть обжаловано в апелляционном порядке с учётом особенностей, предусмотренных ст. 389.3 УПК РФ. Срок обжалования трое суток со дня его вынесения.

Основания для отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке указаны в ст. 389.15 УПК РФ (такие основания применимы для обжалования постановления о заключении под стражу), в частности, к ним относятся:

1)     несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции (в данном случае в постановлении);

2)     существенное нарушение уголовно-процессуального закона;

3)     неправильное применение уголовного закона.

В период срока обжалования ни от подзащитного Г-ва, находящегося за пределами России, ни от его родственников либо иных представителей в России просьбы об обжаловании постановления С-ого районного суда г. Перми от 12.04.2024 об избрании в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу, мне не поступали. Возможности связаться с ним лично с целью выяснить его отношение у меня не было. Также отсутствовали основания для обжалования указанного постановления по собственной инициативе, поскольку каких-либо убедительных доводов, подкреплённых доказательствами о несоответствии выводов суда, изложенных в постановлении фактическим обстоятельствам уголовного дела, а также возможных нарушений судом законодательства не имелось.

Из текста жалобы следует, что о вынесенном судебном решении Г-ву стало известно из средств массовой информации, в связи с чем 23.04.2024 он направил адвоката в С-ий районный суд для ознакомления с вынесенным постановлением.

07.05.2024 я вновь ознакомился с материалами дела в С-ом районном суде г. Перми, где мне стало известно, что действительно 23.04.2024 года с материалами дела на основании представленного ордера знакомилась адвокат А., которой 29.04.2024 подана апелляционная жалоба на постановления Св-ого районного суда г. Перми от 12.04.2024 с ходатайством о восстановлении пропущенного срока по уважительной причине.

Из анализа теста апелляционной жалобы следует сходство в изложении некоторых абзацев апелляционной жалобы и жалобы на действие (бездействие) адвоката С. Так абзац 4 страницы 3 апелляционной жалобы полностью идентичен абзацу 2 страницы 1 жалобы на действие (бездействие) адвоката.

В просительной части (абз. 2 стр. 6 апелляционной жалобы) адвокат А. для восстановления срока указывает, что назначенный судом адвокат С., несмотря на отсутствие Г-ва не подал апелляционную жалобу в его защиту, чем нарушил его права.

Учитывая изложенное, следует вывод о том, что жалоба на действие (бездействие) адвоката С. подготовлена не Г-ым, а адвокатом А., что на мой взгляд, если это действительно так, не соответствует правилам поведения при осуществлении адвокатской деятельности.

В соответствии с п. 1 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат строит свои отношения с другими адвокатами на основе взаимного уважения и соблюдения их профессиональных прав.

В соответствии с п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, если адвокат принимает поручение на представление доверителя в споре с другим адвокатом, он должен сообщить об этом коллеге и при соблюдении интересов доверителя предложить окончить спор миром.

Постановлением С-ого районного суда г. Перми от 03.05.2024 ходатайство адвоката А. о восстановлении срока для подачи апелляционной жалобы на постановление Свердловского районного суда от 12.04.2024 оставлено без удовлетворения. Одним из доводов принятого решения является то обстоятельство, что адвокат А. ознакомилась с материалами дела и получила копию постановления 23.04.2024, а с жалобой обратилась лишь 29.04.2024, то есть по истечении установленных законом 3 суток обжалования.

В связи с чем у меня возникает риторический вопрос, будет ли Г-ым подана аналогичная жалоба в Адвокатскую палату г. Москвы на действия (бездействие) адвоката А.

На основании изложенного, при сложившихся обстоятельствах, считаю, что при осуществлении защиты Г-ва по назначению я действовал добросовестно и разумно, руководствуясь здравым смыслом, Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката…».

 

В заседании Квалификационной комиссии АППК адвокат С. подтвердил доводы, приведённые им в письменном объяснении (вх. № 478 от 13.05.2024 г.), каких-либо дополнительных документов не представил.

 

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, а также обсудив доводы адвоката С., Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат С. недобросовестно исполнил профессиональные обязанности, допустил нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что 12.04.2024 г. адвокат С. по назначению следователя в порядке ст.ст. 50, 51 УПК РФ осуществлял защиту обвиняемого Г-ва (в отсутствие подзащитного, объявленного в федеральный розыск) в С-ом районном суде г. Перми при рассмотрении судом ходатайства следователя об избрании Г-ву меры пресечения в виде заключения под стражу.

С ходатайством следователя адвокат С. был не согласен, просил суд отказать в удовлетворении данного ходатайства. Однако при принятии судом решения об удовлетворении заявленного следователем ходатайства и вынесении соответствующего постановления, адвокат С. необоснованно уклонился от обжалования данного судебного акта.

В своём письменном объяснении (вх. № 478 от 13.05.2024 г.) и в устных пояснениях в заседании квалификационной комиссии адвокат С. признал факт неподачи жалобы на постановление суда об избрании в отношении подзащитного Г-ва меры пресечения в виде заключения под стражу.

В действиях адвоката С. квалификационная комиссия усматривает наличие признаков дисциплинарного проступка, свидетельствующих о нарушении норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с требованиями п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту – Федеральный закон № 63) адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

Согласно требованиям ч. 2 ст. 13 КПЭА адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу апелляционной жалобы на приговор суда.

Согласно ч. 4 ст. 13 КПЭА адвокат-защитник обязан обжаловать приговор:

1) по просьбе подзащитного;

2) если суд не разделил позицию адвоката-защитника и (или) подзащитного и назначил более тяжкое наказание или наказание за более тяжкое преступление, чем просили адвокат и (или) подзащитный;

3) при наличии оснований к отмене или изменению приговора по благоприятным для подзащитного мотивам.

Отказ подзащитного от обжалования приговора фиксируется его письменным заявлением адвокату.

Требования ч. 2 и ч. 4 ст. 13 КПЭА имеют более широкое толкование, не ограничиваются лишь обжалованием приговора, и по аналогии применяются к порядку обжалования любого судебного акта.

Указанные требования адвокат С. не исполнил, постановление суда об избрании обвиняемому Г-ву меры пресечения в виде заключения под стражу не обжаловал, письменный отказ доверителя от обжалования постановления не представил.

В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно п. 1 ст. 8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

Вместе с тем, требования п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА находятся в неразрывной взаимосвязи с требованиями ст. 5 КПЭА, согласно которым убеждённость доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему. При этом, адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре, а злоупотребление доверием несовместимо со статусом адвоката.

Указанные выше требования адвокат С. не исполнил.

Допущенные адвокатом С. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката С., Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат С. нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнил решения органов адвокатской палаты.

 

 

В заседании Совета АППК 27.06.2024 года адвокат С. свою вину и факт совершения дисциплинарного проступка признал, каких-либо дополнительных документов не представил.

 

Рассмотрев материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката С., приведённые им в письменном объяснении (вх. № 478 от 13.05.2024 г.), а также в заседаниях Квалификационной комиссии АППК и Совете АППК, Совет АППК находит заключение квалификационной комиссии обоснованным, факт совершения дисциплинарного проступка установленным.

Определяя пределы дисциплинарной ответственности адвоката С., Совет АППК принял во внимание отсутствие у него действующих дисциплинарных взысканий, признание им своей вины и факта совершения дисциплинарного проступка и полагает возможным с учётом тяжести совершённого проступка, обстоятельств его совершения и формы вины в соответствии с п. 1 ч. 6 ст. 18 КПЭА ограничиться применением меры дисциплинарной ответственности в виде «Замечания».

На основании изложенного, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 25 КПЭА Совет АППК решил:

Признать в действиях (бездействии) адвоката С. наличие нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Объявить адвокату С. замечание.

 

 

 

4.Дисциплинарная практика в отношении адвокатов, не явившихся в судебное заседание или для участия в следственных действиях по делам по назначению и по соглашению

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката М.

Распоряжением президента АППК № 22 от 13.03.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката М.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило информационное письмо председателя О-ого районного суда Пермского края.

Указанное информационное письмо имеет следующее содержание:

«…В производстве О-ого районного суда Пермского края находилось ходатайство, поданное в порядке ст. 109 УПК РФ ст. следователем О-ого МСО СУ СК России по Пермскому краю о продлении срока содержания под стражей в отношении И-ва, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, интересы которого в качестве защитника представлял по соглашению адвокат АППК М., что подтверждалось ордером № 649 от 07.12.2023.

Ходатайство поступило в суд 07.12.2023 года, было назначено к рассмотрению в 14:30 08.12.2023 года, поскольку срок содержания под стражей обвиняемого истекал 10.12.2023 года. О дате назначения судебного заседания адвокат был извещён как следователем, подавшим ходатайство, так и секретарём судебного заседания, которым он необоснованно высказал, что о дате и времени должен был быть извещён за 5 дней (при этом ч. 8 ст. 109 УПК РФ регламентирует деятельность суда, а не определяет порядок извещения адвоката), а затем сообщал неоднократно недостоверные сведения о своём участии якобы в судебных заседаниях, затем в следственных действиях со следователем ГСУ, фактически отказавшись от защиты И-ва, который находился под стражей, то есть, по мнению суда, допустил нарушение пп. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», ч. 7 ст. 49 УПК РФ, п. 1 ч. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката (принят I Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003), и при этом, намеренно, вводя суд в заблуждение относительно невозможности участия в судебном заседании, сообщая недостоверные сведения о своей занятости в это же время якобы «в суде», «участие следственных действиях в ГСУ», а затем перестал отвечать на запросы суда, сообщив, что всё изложит в жалобе, чем, по мнению суда, допустил действия, направленные к подрыву доверия к нему и к адвокатуре (ч. 2 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Но основным поводом подачи данного обращения послужили действия адвоката М., которые были направлены на срыв судебного заседания, и его отношение к коллегам адвокатам, которым он угрожал лишением статуса адвоката, в случае если они примут участие в рассмотрении ходатайства по назначению следователя. Так, со слов адвокатов, осуществляющих свою деятельность на территории О-ого судебного района Пермского края, накануне М. предупредил их о негативных для них последствиях, в случае если они, после получения ордера из АППК на поручение защиты обвиняемого И-ва, примут участие в судебном заседании. О достоверности данных доводов адвокатов, может служить тот факт, что, получив ордер АППК на защиту, адвокаты неоднократно посылали необоснованные коды отказов, фактически нарушая право И-ева. на защиту, и не выполняя требования Правил АППК по исполнению Порядка назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве.

То есть, адвокаты Л., Б., реально восприняв угрозы М. о возможности лишения своего статуса, нарушили требования ч. 6 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката. И только после того, как трижды были получены коды отказов, в том числе и адвокатов, осуществляющих свою деятельность на территории У-ого МО Пермского края, адвокат Б. принял участие в защите обвиняемого И-ева.

Такое явное неуважение к коллегам, к суду и следователю адвоката М. может быть квалифицировано как нарушение требований, содержащихся в п. 2 ч. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Ходатайство о продлении срока содержания под стражей в отношении обвиняемого И-ева 08.12.2023 года по итогам судебного заседания было удовлетворено, и было дважды по жалобам защитников Б. и М. предметом апелляционного рассмотрения в Пермском краевом суде, в итоге постановление О-ого районного суда Пермского края от 08.12.2023 было признано законным и обоснованным, в том числе, в апелляционном постановлении Пермского краевого суда от 10.01.2024 была дана оценка ошибочным доводам адвоката М. о том, что он должен был быть извещён за 5 дней до начала судебного заседания.

На основании изложенного, прошу Вас при наличии оснований решить вопрос о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката АППК М…».

 

В своём объяснении от 11.03.2024 г. адвокат М. поясняет следующее:

«…15 мая 2023 года между мной и И-ым заключено соглашение на защиту интересов его сына И-ва который органами предварительного расследования обвинялся в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 111 и п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ.

В ходе предварительного расследования уголовное преследование И-ва по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ прекращено, в связи с отсутствием состава преступления в его действиях.

Уголовное дело по обвинению И-ва в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ после утверждения обвинительного заключения прокурором О-ого района Пермского края направлено для рассмотрения в О-кий районный суд Пермского края.

Приговором О-ого районного суда от 8 августа 2023 года И-ев признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, и ему назначено наказание в виде лишения свободы на срок 6 (шесть) лет с отбыванием назначенного наказания в исправительной колонии строгого режима.

10 октября 2023 года апелляционным определением Пермского краевого суда приговор О-ого районного суда Пермского края от 8 августа 2023 года в отношении И-ва отменён, уголовное дело возвращено прокурору О-ого района Пермского края в порядке п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, для устранения нарушений, препятствующих его рассмотрению судом.

Мера пресечения И-еву оставлена без изменения, срок содержания его под стражей продлён на 2 месяца, то есть до 10 декабря 2023 года.

Конституция РФ (ст. 48) устанавливает, что каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. Каждый задержанный, заключённый под стражу, обвиняемый в совершении преступления, имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения. Эти конституционные требования основаны на положениях подпункта «с» п. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., где сказано, что каждый обвиняемый имеет право защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника.

Гарантированное Конституцией РФ право на получение квалифицированной юридической помощи обеспечивается нормами Уголовно-процессуального кодекса РФ, которым определён порядок получения помощи адвоката, а также процедуры, связанные с приглашением, назначением и заменой адвоката.

На основании части 7 ст. 49 УПК РФ адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого. Эти требования конкретизируются в Федеральном законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», в пункте 4 ч. 1 ст. 7 которого говорится об обязанности адвоката соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. Часть 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката устанавливает: «Адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на защиту по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты и должен выполнять обязанности защитника до стадии подготовки и подачи кассационной жалобы на приговор суда по делу его подзащитного. Адвокат, принявший поручение на защиту в стадии предварительного следствия в порядке назначения или по соглашению, не вправе отказаться без уважительных причин от защиты в суде первой инстанции». Таким образом, федеральное законодательство не допускает произвольной и необоснованной замены адвоката.

7 декабря 2023 года мне на мобильный телефон с номером SIM-карты 8902ХХХХХХХ в первой половине дня позвонила секретарь судебного заседания и пояснила, что 8 декабря 2023 года в Ч районном суде Пермского края состоится судебное заседание для решения вопроса о продлении меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении И-ва.

В ходе телефонного разговора я пояснил, что в указанное время принять участие в судебном заседании не имею возможности, так как во второй половине принимаю участие в следственных и процессуальных действиях, в том числе по соглашению, о проведении которых извещён заблаговременно.

Через непродолжительное время мне поступил телефонный звонок от следователя О-ого МСО СУ Следственного комитета по Пермскому краю., в производстве которого находилось указанное уголовное дело, который также известил меня о судебном заседании для решения вопроса по мере пресечения в отношении И-ева, которое запланировано на 14:30 часов на 8 декабря 2023 года.

В ходе телефонного разговора со следователем я вновь сообщил, что принять участие в судебном заседании в указанное время не имею возможности в связи с занятостью.

8 декабря 2023 года в период времени с 11:30 часов до 12:55 минут я по соглашению представлял интересы К., который допрашивался в качестве свидетеля следователем СЧ ГСУ ГУ МВД России по Пермскому краю . О предстоящем следственном действии я был извещён заблаговременно.

8 декабря 2023 года в период времени с 14:00 часов до 15:10 часов я по соглашению представлял интересы Ив.А.А., с которого в кабинете № 33 ОМВД России по Ч-ому городскому округу ст. следователем СО Отдела МВД России по Ч-ому городскому округу отбиралось объяснение по материалу проверки по факту совершения последним мошеннических действий в особо крупном размере. О предстоящем процессуальном действии я был извещён заблаговременно, то есть 01.12.2023 года.

8 декабря 2023 года в период времени с 15:20 часов до 16:20 часов я принимал участие при допросе Я. в качестве подозреваемой, которая органами дознания подозревалась в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 157 УК РФ. Допрос производился в Отделении судебных приставов по Ч-ому и К-ому районам ГУ ФССП России по Пермскому краю. О предстоящем следственном действии я был извещён заблаговременно, то есть 05.12.2023 года.

Также следует отметить, что с моей стороны согласия на уведомление меня о предстоящих следственных и процессуальных действиях посредством телефонной связи либо СМС-сообщений ни следователем, ни Октябрьским районным судом получено не было. Довод председателя О-ого районного суда Пермского края о проявлении мной неуважения к О-ому районному суду, моему подзащитному И-еву, а также коллегам, не соответствует действительности.

В части 8 статьи 109 УПК РФ закреплено, что ходатайство о продлении срока содержания под стражей должно быть представлено в суд по месту производства предварительного расследования либо месту содержания обвиняемого под стражей не позднее чем за 7 суток до его истечения. Судья не позднее чем через 5 суток со дня получения ходатайства принимает в порядке, предусмотренном частями четвёртой, восьмой и одиннадцатой статьи 108 настоящего Кодекса, одно из соответствующих решений.

При таких обстоятельствах следует признать, что при соблюдении следователем указанного процессуального срока, суд имел возможность извещения меня о предстоящем судебном заседании в установленном ст. 50 УПК РФ порядке, то есть в разумные сроки, либо о переносе данного заседания на более позднюю или раннюю дату, с учётом моей занятости.

В данном конкретном случае ввиду допущенных процессуальных нарушений следователем О-ий районный суд был лишён данной возможности по своевременному извещению и корректировке дня и времени судебного заседания.

При этом следует отметить, что срок содержания И-ва под стражей истекал 10 декабря 2023 года, в связи с чем препятствий для назначения судебного заседания, по причине моей занятости 8 декабря 2023 года в 14:30 часов на 9-10 декабря 2023 года не имелось.

В этой связи для осуществления защиты И-ва в ходе судебного заседания по решению вопроса о продлении срока содержания под стражей был назначен защитник – адвокат Б.

При этом следует отметить, что никаких угроз о возможности лишения статуса с моей стороны в адрес адвокатов Б. и Л. не поступало.

В ходе телефонных разговоров с указанными коллегами я обратил внимание, что с И-вым у меня заключено соглашение на защиту его интересов, что должным образом и своевременно я не был извещён о предстоящем судебном заседании 8 декабря 2023 года и не могу принять участие в судебном заседании по причине занятости, в связи с чем предложил руководствоваться правилами, установленными Порядком назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве, в случае моей замены.

8 декабря 2023 года срок содержания обвиняемого И-ва с участием защитника – адвоката Б., продлён.

Впоследствии, указанное выше процессуальное решение было обжаловано мной, а также адвокатом Б. в Пермский краевой суд.

При этом необходимо обратить внимание суда, что по результатам рассмотрения ходатайства следователя о продлении срока содержания под стражей в отношении И-ва председательствующим судьёй оснований для вынесения частных определений ни на мои действия, ни на действия следователя не усмотрены и не выносилось.

Полагаю, что обращение к президенту Адвокатской палаты Пермского края председателя О-ого районного суда о нарушениях якобы имевших место в моих действиях связано исключительно с неприязненным ко мне отношением, причиной которому является отмена судом апелляционной инстанции обвинительного приговора в отношении И-ва, который был вынесен именно им.

В настоящее время мной продолжает осуществляться защита И-ва претензии со стороны последнего в мой адрес отсутствуют.

При указанных выше процессуальных нарушениях, допущенных как со стороны следователя, так и со стороны О-ого районного суда я был лишён возможности участия в судебном заседании, поэтому полагаю, что обращение председателя О-ого районного суда является незаконным и необоснованным…».

 

В обоснование доводов адвоката М. к объяснению от 11.03.2024 г. приложены:

-      копия уведомления ст. следователя СО ОМВД России по Ч-ому городскому округу от 01.12.2023 г. о проведении 08.12.2023 г. в 14:00 часов опроса И. по материалу проверки КУСП № 8559 от 02.12.2022 г.;

-      копия уведомления заместителя начальника ОСП по Ч-ому и К-ому районам ГУ ФССП Росси по Пермскому краю от 05.12.2023 г. о проведении 08.12.2023 г. в 15:00 часов следственных действий с подозреваемой Я.;

-      ходатайство подзащитного И-ва от 07.03.2024 г., адресованное президенту АППК (оригинал).

 

Ходатайство подзащитного И-ва от 07.03.2024 г. имеет следующее содержание:

«…В ходе предварительного следствия мою защиту по соглашению осуществлял и продолжает осуществлять в настоящее время адвокат М.

8 декабря 2023 года адвокат М. не смог принять участие в судебном заседании при решении вопроса о продлении меры пресечения, в связи с занятостью.

Никаких претензий к адвокату М. в связи с этим у меня нет, поскольку и ранее впоследствии мера пресечения мне продлевалась, несмотря на мои доводы и доводы моего защитника М. об отсутствии оснований.

В настоящее время мою защиту на высоком профессиональном уровне продолжает осуществлять адвокат М., никаких претензий меня нет.

Прошу в удовлетворении жалобы председателя О-ого районного суда отказать…».

 

Надлежаще извещённый о дате, времени и месте заседания Квалификационной комиссии АППК, адвокат М. на заседание не прибыл, о причинах неявки не сообщил, каких-либо заявлений и документов не представил.

В соответствии с п. 2 ч. 5 ст. 23 КПЭА участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право участвовать в заседании комиссии лично и (или) через представителя. Адвокат М. данным правом не воспользовался, своего представителя для участия в заседании квалификационной комиссии не направил.

Квалификационная комиссия АППК, исследовав возможность рассмотрения дисциплинарного производства в отсутствие адвоката М., пришла к выводу, что на основании ч. 3 ст. 23 КПЭА, неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, а также обсудив доводы адвоката М., приведённые им в письменном объяснении от 11.03.2024 года, Квалификационная комиссия АППК пришла к заключению о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства.

Так, из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что дисциплинарное производство возбуждено на основании информационного письма председателя О-ого районного суда Пермского края от 29.02.2024 г.

Оценивая допустимость возбуждения дисциплинарного производства на основании информационного письма председателя районного (городского) суда, не являющегося судьёй, непосредственно рассматривавшим дело по существу, Квалификационная комиссия АППК пришла к следующему.

Согласно Разъяснению Комиссии по этике и стандартам ФПА РФ «По отдельным вопросам, связанным с возбуждением дисциплинарного производства и с рассмотрением дисциплинарного дела» (утв. решением Совета ФПА РФ от 27.10.2022 г., протокол № 16) (далее по тексту – Разъяснение КЭС ФПА РФ) поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 КПЭА является обращение суда (судьи), рассматривающего дело, представителем (защитником) по которому выступает адвокат, в адрес адвокатской палаты.

В случае поступления в адрес адвокатской палаты субъекта Российской Федерации информационного письма или иного обращения судьи, рассматривающего дело, представителем (защитником) по которому выступает адвокат, такое обращение является поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении указанного адвоката.

В иных случаях информационное письмо или иное обращение судьи само по себе не может быть признано поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката ввиду исчерпывающего перечня, установленного ч. 1 ст. 20 КПЭА.

Рассматривая объём полномочий председателя районного (городского) суда, Квалификационная комиссия АППК установила, что согласно ч. 1 ст. 30 УПК РФ, рассмотрение уголовных дел осуществляется судом коллегиально или судьёй единолично.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ, ст. 35 Федерального конституционного закона «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» (о полномочиях председателя районного суда), ст. 6.2 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» (полномочия председателей судов) не предусматривают право председателя районного (городского) суда выступать от имени судьи, непосредственно рассматривающего дело, а также в интересах адвокатов и следователя.

Каких-либо обращений, являющихся допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства, ни от судьи., непосредственно рассмотревшего дело по существу, ни от адвокатов, участвовавших в деле, ни от следователя, осуществлявшего предварительное расследование уголовного дела, в АППК не поступало.

Таким образом, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу об отсутствии допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства и необходимости прекращения дисциплинарного производства.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката М., приведённые им в письменном объяснении от 11.03.2024 года, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 6 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

 

Прекратить дисциплинарное производство вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства.

 

На основании изложенного, в соответствии с п. 8 ч. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката Совет АППК на заседании 25.04.2024 года р е ш и л:

 

Дисциплинарное производство в отношении адвоката М. прекратить вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства Советом отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства.

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Г.

 

Распоряжением президента АППК № 36 от 13.05.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Г.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило представление начальника Управления Министерства юстиции Российской Федерации по Пермскому краю.

Указанное представление имеет следующее содержание:

«…В Управление Министерства юстиций Российской Федерации по Пермскому краю (далее – Управление) поступило обращение прокурора Г-ого района Пермского края в отношении адвоката Г., в связи с нарушением адвокатом норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката (далее – Кодекс).

Из содержания представленных документов следует, что 20.03.2024 мировым судьёй судебного участка № Х Ч-го судебного района в 9:00 час назначено судебное заседание в отношении А-ой, обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 115 УК РФ.

Защитником подсудимой была назначена адвокат Г., которая 12.03.2024 участвовала в судебном заседании, время и дата проведения следующего судебного заседания была согласована с защитником. О судебном заседании адвокат Г. была надлежащим образом извещена, но не явилась.

В судебном заседании 21.03.2024 на вопросы государственного обвинителя о причинах неявки защитник пояснила, что не сориентировалась в датах, отсутствовала в связи с заранее запланированной поездкой в г. Пермь по личным делам.

Учитывая изложенное, мировым судьёй судебного участка № Х Ч-го судебного района по ходатайству государственного обвинителя 22.03.2024 в отношении адвоката Г. вынесено частное постановление, поскольку неявка защитника Г. в судебное заседание повлекла отложение судебного заседания по уголовному делу, а также нарушение права подсудимой на защиту, на своевременное рассмотрение уголовного дела, необоснованное затягивание судебного заседания.

Кроме того, адвокатом Г. допущено нарушение норм законодательства об адвокатуре при осуществлении защиты М-ой по уголовному делу по ч. 2 ст. 116.1 УК РФ.

Так, 20.03.2024 в 11:00 час в Ч-ом городском суде Пермского края с участием адвоката Г. должно было состояться судебное заседание по уголовному делу в отношении М-ой. В результате неявки адвоката Г. с учётом позиции подсудимой, 20.03.2024 судом была осуществлена замена защитника. Согласно протоколу судебного заседания от 20.03.2024 о причинах неявки в судебное заседание адвокат Г. не сообщила.

В соответствии с п. 6 ч. 4 ст. 6 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон № 63-ФЗ) адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты.

В соответствии с положениями ст. 8 Кодекса при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом.

Согласно ч. 2 ст. 13 Кодекса адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу апелляционной жалобы на приговор суда.

При невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий (ч. 1 ст. 14 Кодекса).

Согласно ч. 1 ст. 51 УПК РФ участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если обвиняемый не отказался от него в порядке, установленном ст. 52 УПК РФ.

Таким образом, указанные положения законодательства обязывают адвоката исполнять принятые на себя обязательства по осуществлению защиты подсудимого в случае принятия на себя таких обязательств, вместе с тем, адвокат Г. без уважительных причин в судебные заседания не явилась, заблаговременно суд о невозможности участия в судебных заседаниях не известила, документы об уважительности отсутствия в судебном заседании суду при возобновлении судопроизводства по уголовному делу не представила.

Реализуя контрольно-надзорные полномочия в сфере адвокатуры, Управление при рассмотрении обращений производит оценку всех доводов, всесторонне и объективно изучает поступившие в Управление доказательства, касающиеся действий (бездействия) адвоката.

На основании изложенного, Управление полагает, что адвокат Г. грубо нарушила требования законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Руководствуясь п. 2 ст. 17.1 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», Кодексом профессиональной этики адвоката, Управление Министерства юстиции Российской Федерации по Пермскому краю вносит в Адвокатскую палату Пермского края представление о применении к адвокату Г. мер дисциплинарной ответственности…».

 

В своём объяснении от 15.05.2024 г. адвокат Г. сообщает следующее:

«…20 марта 2024 года в 9 часов в мировом суде состоялось судебное заседание по обвинению А-ой, на которое я не явилась.

Как я ранее указывала в объяснительной по этому поводу, я перепутала даты и в этот день находилась в г. Перми.

21 марта 2024 года секретарь Ч-го городского суда (ПСП в г. Г-ке) мне сказала, что 20 марта в 11 часов состоялось судебное заседание по обвинению М-ой, на которое я не явилась.

Данное уголовное дело ошибочно не было внесено мною в график.

Федеральным судьёй была произведена замена адвоката в связи с моей неявкой. В деле участвовала ст. помощник прокурора Ш. Уголовное дело было рассмотрено с вынесением обвинительного приговора.

После рассмотрения уголовного дела Ч. потребовал от Ш. написать в АППК частное постановление в связи с моей неявкой, однако она отказалась писать, мотивируя тем, что судебное заседание не срывалось, а было рассмотрено судьёй.

После чего, Ч. обратился к федеральному судье А. также с требованием написать частное постановление в адрес АППК за мою неявку в судебное заседание.

А. также отказалась выполнить его требование.

Когда Ч. узнал, что в отношении меня прекращено дисциплинарное производство в АППК за неявку в судебное заседание в мировой суд и в связи с отказом Ш. и А. написать частное постановление в АППК, он, не согласный с таким результатом, обратился с жалобой в отношении меня в Министерство юстиции Пермского края…».

 

Надлежаще извещённая о дате, времени и месте заседания Квалификационной комиссии АППК, адвокат Г. на заседание не прибыла, о причинах неявки не сообщила, каких-либо заявлений и документов не представила.

В соответствии с п. 2 ч. 5 ст. 23 КПЭА участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право участвовать в заседании комиссии лично и (или) через представителя. Адвокат Г. данным правом не воспользовалась, своего представителя для участия в заседании квалификационной комиссии не направила.

Квалификационная комиссия АППК, исследовав возможность рассмотрения дисциплинарного производства в отсутствие адвоката Г., пришла к выводу, что на основании ч. 3 ст. 23 КПЭА, неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, а также обсудив доводы адвоката Г., приведённые ею в письменном объяснении от 15.05.2024 г., Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат Г. недобросовестно исполнила профессиональные обязанности, допустила нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что мировым судьёй судебного участка № Х Ч-го судебного района Пермского края было назначено судебное заседание на 9:00 час 20.03.2024 г. по уголовному делу № ННН/2024 в отношении А-ой, обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 115 УК РФ.

Защитником подсудимой А-ой была назначена адвокат Г., которая 12.03.2024 г. участвовала в судебном заседании, время и дата проведения следующего судебного заседания была согласована с защитником. О судебном заседании адвокат Г. была надлежащим образом извещена, но не явилась.

В судебном заседании 21.03.2024 г. на вопросы государственного обвинителя о причинах неявки адвокат Г. пояснила, что не сориентировалась в датах, отсутствовала в связи с заранее запланированной поездкой в г. Пермь по личным делам.

22.03.2024 г. по данным обстоятельствам мировым судьёй судебного участка № Х Ч-го судебного района Пермского края в отношении адвоката Г. вынесено частное постановление.

Кроме того, 20.03.2024 г. в 11:00 час в Ч-ом городском суде Пермского края с участием адвоката Г. должно было состояться судебное заседание по уголовному делу в отношении М-ой, обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 116.1 УК РФ.

В результате неявки адвоката Г. в судебное заседание 20.03.2024 г. судом была осуществлена замена защитника. Согласно протоколу судебного заседания от 20.03.2024 г. о причинах неявки в судебное заседание адвокат Г. не сообщала.

При этом, оценивая полноту дисциплинарных обвинений, содержащихся в распоряжении президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия АППК соглашается с имеющимися в распоряжении выводами об отказе в удовлетворении в части требований, поскольку обстоятельства, на которых они основаны, в силу п. 2 ч. 3 ст. 21 КПЭА исключают возможность дисциплинарного производства.

Так, в представлении начальника Управления Министерства юстиции Российской Федерации по Пермскому краю, указано, что 22.03.2024 г. мировым судьёй судебного участка № Х Ч-го судебного района Пермского края в отношении адвоката Г. вынесено частное постановление в связи с её неявкой в судебное заседание 20.03.2024 г. по уголовному делу № НННН/2024 в отношении обвиняемой А-ой.

Указанное частное постановление ранее уже поступило в Адвокатскую палату Пермского края (вх. № 27 от 29.03.2024 г.) и послужило допустимым поводом для принятия решения о возбуждении дисциплинарного производства (распоряжение о возбуждении дисциплинарного производства № 27 от 29.03.2024 г.).

25.04.2024 г. по результатам рассмотрения дисциплинарного производства в отношении адвоката Г. Советом АППК в соответствии с п. 7 ч. 1 ст. 25 КПЭА было принято решение о прекращении дисциплинарного производства вследствие малозначительности совершённого адвокатом проступка с указанием адвокату на допущенное нарушение.

Таким образом, доводы представления начальника Управления Министерства юстиции Российской Федерации по Пермскому краю, основанные на обстоятельствах отражённых в частном постановлении мирового судьи судебного участка № Х Ч-го судебного района Пермского края от 22.03.2024 г., вынесенного по уголовному делу № НННН/2024 в связи с неявкой адвоката Г. в судебное заседание 20.03.2024 г., являются обстоятельствами, исключающими возможность дисциплинарного производства.

Остальная часть требований, связанных с неявкой адвоката Г. в судебное заседание, назначенное на 11:00 часов 20.03.2024 г. в Ч-ом городском суде Пермского края по уголовному делу в отношении обвиняемой М-ой, подлежит оценке в соответствии с положениями Федерального закона № 63 и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что адвокат Г. надлежащим образом была извещена о дате, времени и месте судебного заседания по уголовному делу в отношении обвиняемой М-ой., назначенного к рассмотрению на 11:00 часов 20.03.2024 г. в Ч-ом городском суде Пермского края.

В результате неявки адвоката Г. в судебное заседание 20.03.2024 г. судом была осуществлена замена защитника. Согласно протоколу судебного заседания от 20.03.2024 г. о причинах неявки в судебное заседание адвокат Г. не сообщала.

Факт надлежащего извещения адвокат Г. признаёт в своём объяснении от 15.05.2024 г., однако причину неявки в судебное заседание объясняет личной неорганизованностью.

Таким образом, в действиях (бездействии) адвоката Г. усматриваются признаки дисциплинарного проступка, свидетельствующие о нарушении норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту - Федеральный закон № 63) адвокат обязан исполнять требования об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, а также оказывать юридическую помощь гражданам Российской Федерации бесплатно в случаях, предусмотренных законом.

На основании п. 5 ч. 3 ст. 31 Федерального закона № 63, Совет адвокатской палаты определяет порядок оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда.

Порядок оказания адвокатами юридической помощи по назначению в Пермском крае установлен «Правилами АППК по исполнению Порядка назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве, утверждённого решением Совета ФПА РФ от 15 марта 2019 года» (далее по тексту – Правила).

Согласно п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и ч. 6 ст. 15 КПЭА, адвокат обязан исполнять решения ор­ганов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.

В соответствии с п. 3.4 Правил, дежурный адвокат обязан в дни дежурств обеспечить приём смс-сообщений, электронной почты, знакомиться с информацией, размещённой на интернет-сайтах АППК, и исполнять все поручения на оказание юридической помощи по назначению, в том числе за пределами района своего проживания (регистрации).

Согласно п. 5.9 Правил, адвокат, которому выдан ордер на оказание юридической помощи по назначению, оказывает юридическую помощь доверителю на всех стадиях производства по уголовному делу.

Указанные выше требования п.п. 3.4 и 5.9 Правил адвокат Г. грубо нарушила, поручение на оказание юридической помощи в порядке ст.ст. 50-51 УПК РФ не исполнила.

Неявка адвоката Г. в судебное заседание без уважительной причины и её уклонение от предоставления в суд документально подтверждённой информации о невозможном участии в судебном заседании в назначенное судом время, а также уклонение от направления в суд ходатайства об отложении судебного заседания на иное время и/или направления в Центр специального кода отмены поручения до момента фактического вступления в дело свидетельствуют о грубом и умышленном пренебрежении требований профессиональной этики адвоката.

Нарушение адвокатом порядка работы по назначению, установленного АППК, является ненадлежащим исполнением адвокатом своих профессиональных обязанностей и служит основанием для применения к нему мер дисциплинарной ответственности, поскольку в соответствии с п. 9 ч. 1 ст. 9 КПЭА адвокат не вправе нарушать порядок оказания юридической помощи по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, установленный решениями совета адвокатской палаты субъекта Российской Федерации.

Согласно положениям п. 1 ч. 1 ст. 51 УПК РФ участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если подозреваемый, обвиняемый не отказался от защитника в порядке, установленном статьёй 52 УПК РФ.

Подсудимая М-на от защитника не отказывалась, следовательно, участие адвоката Г. в судебном заседании 20.03.2024 г. являлось обязательным.

В соответствии с требованиями ч. 7 ст. 49 УПК РФ и п. 6 ч. 4 ст. 6 Федерального закона № 63 адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого.

На основании ч. 2 ст. 13 КПЭА адвокат, принявший в порядке назначения поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу жалобы на приговор суда в отношении своего подзащитного.

Согласно требованиям ч. 1 ст. 14 КПЭА при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий. При использовании права на отпуск (отдых) адвокат должен принять меры к обеспечению законных прав и интересов доверителя.

Данные требования адвокатом Г. выполнены не были.

При этом в соответствии с требованиями п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно требованиям п. 1 ст. 8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

При описанных выше обстоятельствах, профессиональное поведение адвоката Г. нельзя признать честным, разумным, добросовестным, квалифицированным и принципиальным, что указывает на нарушение ею требований п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА.

Допущенные адвокатом Г. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы объединённого дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката Г., приведённые ею в письменном объяснении от 15.05.2024 года, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат Г. нарушила нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнила решения органов адвокатской палаты.

 

Рассмотрев на заседании Совета АППК 27.06.2024 года материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката Г., приведённые ею в письменном объяснении от 15.05.2024 г. и в заседании Совета АППК, Совет АППК находит заключение квалификационной комиссии обоснованным, факт нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также неисполнения решений органов адвокатской палаты установленным.

При этом Совет АППК, принимая во внимание характер дисциплинарного проступка, обстоятельства его совершения и степень вины, а также отсутствие у адвоката Г. действующих дисциплинарных взысканий, считает, что в рассматриваемой ситуации её поведение не причиняет существенного вреда доверителю или адвокатской палате, не умоляет авторитет адвокатуры, не порочит честь и достоинство адвоката (ч. 2 ст. 18 КПЭА), в связи с чем Совет АППК полагает возможным дисциплинарное производство в отношении адвоката Г. прекратить вследствие малозначительности совершённого адвокатом проступка с указанием адвокату на допущенное нарушение.

На основании изложенного, в соответствии с п. 7 ч. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката Совет АППК решил:

 

Дисциплинарное производство в отношении адвоката Г. прекратить вследствие малозначительности совершённого адвокатом проступка с указанием адвокату на допущенное нарушение.

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Е.

Распоряжением президента АППК № 67 от 15.12.2023 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Е.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило частное постановление судьи С-го городского суда Пермского края А., вынесенное по делу № НННН/2023.

Указанное частное постановление имеет следующее содержание:

«…С-им городским судом Пермского края рассмотрено дело в порядке исполнения приговора в отношении осуждённого А-а.

Защиту осуждённого на основании ордера № 45458 от 07.11.2023 осуществлял по назначению адвокат Е.

Судебное заседание назначено к рассмотрению на 27.11.2023 с 11:00 постановлением судьи С-ого городского суда Пермского края от 03.11.2023.

09.11.2023 адвокат Е. ознакомился с делом, при этом был извещён о дате и времени судебного заседания.

Несмотря на это, адвокат Е. в судебное заседание, назначенное на 27.11.2023, не явился, заблаговременно суд о невозможности участия в судебном заседании не уведомил.

27.11.2023 в 11:30 по телефону адвокат Е. сообщил, что находится в г. А Пермского края и в судебное заседание явиться не может.

Неявка адвоката в судебное заседание привела к отложению рассмотрения дела на 07.12.2023 и замене защитника.

По смыслу закона (ст.ст. 243, 256-258, 392 УПК РФ), принятые судом в ходе судебного разбирательства дела решения, а также распоряжения председательствующего по делу судьи являются обязательными для всех участников процесса.

Согласно ч. 4 ст. 29 УПК РФ, если при судебном рассмотрении уголовного дела будут выявлены обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, нарушения прав и свобод граждан, а также другие нарушения закона, допущенные при производстве дознания, предварительного следствия или при рассмотрении уголовного дела, то суд вправе вынести частное определение или постановление, в котором обращается внимание соответствующих организаций и должностных лиц на данные обстоятельства и факты нарушений закона, требующие принятия необходимых мер. Суд вправе вынести частное определение или постановление и в других случаях, если признает это необходимым.

Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» от 31.05.2002 предусмотрено, что адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами (п. 1 ч. 1 ст. 7); соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (п. 4 ч. 1 ст. 7).

Согласно Кодексу профессиональной этики, адвокат, принявший поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться без уважительных причин от защиты (ч. 2 ст. 13).

При невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен заблаговременно уведомить об этом суд (ч. 1 ст. 14).

Адвокат не вправе принимать поручения на оказание юридической помощи в количестве, заведомо большем, чем адвокат в состоянии выполнить. Адвокат не вправе принимать поручение, если его исполнение будет препятствовать исполнению другого принятого поручения (пп. 5 п. 1 ст. 9, п. 3 ст. 10).

Требования указанных законов адвокатом Е. были нарушены.

Данное поведение адвоката суд считает недопустимым, поскольку это ведёт к срыву судебных заседаний, что влечёт неоправданное затягивание уголовного судопроизводства и нарушение процессуальных сроков рассмотрения дела, а также наносит ущерб авторитету адвокатуры…».

Надлежаще извещённый о дате, времени и месте заседания Квалификационной комиссии АППК, адвокат Е. на заседание не прибыл, о причинах неявки не сообщил, каких-либо заявлений и документов не представил.

В соответствии с п. 2 ч. 5 ст. 23 КПЭА участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право участвовать в заседании комиссии лично и (или) через представителя. Адвокат Е. данным правом не воспользовался, своего представителя для участия в заседании квалификационной комиссии не направил.

Квалификационная комиссия АППК, исследовав возможность рассмотрения дисциплинарного производства в отсутствие адвоката Е., пришла к выводу, что на основании ч. 3 ст. 23 КПЭА, неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат Е. недобросовестно исполнил профессиональные обязанности, допустил нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что адвокат Е. надлежащим образом был извещён о дате, времени и месте судебного заседания по делу № НННН/2023 в отношении осуждённого А-ва, назначенному к рассмотрению на 11:00 часов 27.11.2023 года в С-ом городском суде Пермского края.

09.11.2023 года адвокат Е. фактически вступил в дело, изучил материалы уголовного дела и намеревался принять участие в судебном заседании 27.11.2023 года.

Однако, к назначенному судом времени адвокат Е.:

а)     в судебное заседание не явился;

б)     мер, заблаговременно направленных к надлежащему извещению суда о невозможности своего участия в судебном заседании, не принял;

в)     ходатайство об отложении судебного заседания на иное время не заявил;

г)     документального подтверждения уважительности причин своей неявки суду не представил;

д)     в Центр автоматизированного назначения защитников АППК (далее по тексту – Центр) о невозможности своего участия в судебном заседании не сообщил, специальный код отмены поручения до момента фактического вступления в дело не направил;

е)     непосредственно в день судебного заседания (27.11.2023 года) в телефонном разговоре с секретарём суда (который состоялся по инициативе суда) сообщил о невозможности своего участия в судебном заседании в назначенное судом время, т.к. находится за пределами г. С-ка, а именно в г. Кудымкаре.

Частное постановление адвокат Е. не обжаловал, что указывает на отсутствие к тому достаточных оснований и на соответствие описанных в частном постановлении событий фактическим обстоятельствам дела.

Таким образом, в действиях (бездействии) адвоката Е. усматриваются признаки дисциплинарного проступка, свидетельствующие о нарушении норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с требованиями п. 2 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту - Федеральный закон № 63) адвокат обязан исполнять требования об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, а также оказывать юридическую помощь гражданам Российской Федерации бесплатно в случаях, предусмотренных законом.

На основании п. 5 ч. 3 ст. 31 Федерального закона № 63, Совет адвокатской палаты определяет порядок оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда.

Порядок оказания адвокатами юридической помощи по назначению в Пермском крае установлен «Правилами АППК по исполнению Порядка назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве, утверждённого решением Совета ФПА РФ от 15 марта 2019 года» (далее по тексту – Правила).

Согласно п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и ч. 6 ст. 15 КПЭА, адвокат обязан исполнять решения ор­ганов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.

В соответствии с п. 3.4 Правил, дежурный адвокат обязан в дни дежурств обеспечить приём смс-сообщений, электронной почты, знакомиться с информацией, размещённой на интернет-сайтах АППК, и исполнять все поручения на оказание юридической помощи по назначению, в том числе за пределами района своего проживания (регистрации).

Согласно п. 5.9 Правил, адвокат, которому выдан ордер на оказание юридической помощи по назначению, оказывает юридическую помощь доверителю на всех стадиях производства по уголовному делу.

Указанные выше требования п.п. 3.4 и 5.9 Правил адвокат Е. грубо нарушил, поручение на оказание юридической помощи в порядке ст.ст. 50-51 УПК РФ не исполнил.

Неявка адвоката Е. в судебное заседание без уважительной причины и его уклонение от своевременного предоставления в суд документально подтверждённой информации о невозможном участии в судебном заседании в назначенное судом время, а также уклонение от направления в суд ходатайства об отложении судебного заседания на иное время и/или направления в Центр специального кода отмены поручения до момента фактического вступления в дело свидетельствуют о грубом и умышленном пренебрежении требований профессиональной этики адвоката.

Нарушение адвокатом порядка работы по назначению, установленного АППК, является ненадлежащим исполнением адвокатом своих профессиональных обязанностей и служит основанием для применения к нему мер дисциплинарной ответственности, поскольку в соответствии с п. 9 ч. 1 ст. 9 КПЭА адвокат не вправе нарушать порядок оказания юридической помощи по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, установленный решениями совета адвокатской палаты субъекта Российской Федерации.

Согласно положениям п. 1 ч. 1 ст. 51 УПК РФ участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если подозреваемый, обвиняемый не отказался от защитника в порядке, установленном статьёй 52 УПК РФ.

Подсудимый А-ов от защитника не отказывался, следовательно, участие адвоката Е. в судебном заседании 27.11.2023 года являлось обязательным.

В соответствии с требованиями ч. 7 ст. 49 УПК РФ и п. 6 ч. 4 ст. 6 Федерального закона № 63 адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого.

На основании ч. 2 ст. 13 КПЭА адвокат, принявший в порядке назначения поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу жалобы на приговор суда в отношении своего подзащитного.

Согласно требованиям ч. 1 ст. 14 КПЭА при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий. При использовании права на отпуск (отдых) адвокат должен принять меры к обеспечению законных прав и интересов доверителя.

Данные требования адвокатом Е. выполнены не были.

При этом в соответствии с требованиями п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно требованиям п. 1 ст. 8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

При описанных в частном постановлении обстоятельствах, профессиональное поведение адвоката Е. нельзя признать честным, разумным, добросовестным, квалифицированным и принципиальным, что указывает на нарушение им требований п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА.

Допущенные адвокатом Е. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат Е. нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнил решения органов адвокатской палаты.

 

 

Рассмотрев материалы дисциплинарного производства, на заседании 29.02.2024 года обсудив доводы адвоката Е., Совет АППК находит заключение квалификационной комиссии обоснованным, факт совершения дисциплинарного проступка установленным.

Определяя пределы дисциплинарной ответственности адвоката Е., Совет АППК принял во внимание отсутствие у него действующих дисциплинарных взысканий, признание им своей вины и факта совершения дисциплинарного проступка, и полагает возможным с учётом тяжести совершённого проступка, обстоятельств его совершения и формы вины в соответствии с п. 1 ч. 6 ст. 18 КПЭА ограничиться применением меры дисциплинарной ответственности в виде «Замечания».

 На основании изложенного, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 25 КПЭА Совет АППК решил:

Признать в действиях (бездействии) адвоката Е. наличие нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Объявить адвокату Е. замечание.

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката К.

Распоряжением президента АППК № 23 от 14.03.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката К.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило частное постановление судьи Ч-ого городского суда Пермского края С., вынесенное по делу № НННН/2023.

Указанное частное постановление имеет следующее содержание:

«…Приговором Ч-го городского суда Пермского края от 10.11.2023 К-ва осуждена за совершение преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Защиту подсудимой К-ой осуществляла адвокат К. на основании ордера № 75/23 от 05.10.2023.

Согласно п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона РФ от 31.05.2002 № 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.

Согласно п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката от 31.01.2003, при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности.

Согласно ч. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании, адвокат должен заблаговременно уведомить об этом суд.

Согласно ч. 7 ст. 49 УПК РФ адвокат не вправе отказаться от принятой от себя защиты. Это же положение закреплено в п. 6 ч. 4 ст. 6 Федерального закона РФ от 31.05.2002 № 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»:

В судебном заседании по уголовному делу в отношении К-ой, назначенном на 27.10.2023 был объявлен перерыв до 10:30 часов 31.10.2023. Адвокат К. была извещена о месте, дате и времени судебного заседания, однако своевременно на рассмотрение дела не явилась, в связи с чем в судебном заседании был объявлен перерыв до выяснения причин неявки адвоката К. Сведений об уважительности причины несвоевременной явки адвокатом К. суду представлено не было. Заявлений о её замене в связи с болезнью, занятостью в другом процессе либо отпуском в суд не поступало. Адвокат К. явилась в судебное заседание через 30 минут, после чего судебное заседание было продолжено.

В судебном заседании, назначенном на 03.11.2023 был объявлен перерыв до 10:00 часов 08.11.2023. Адвокат К. вновь своевременно на рассмотрение дела не явилась, в связи с чем в судебном заседании был объявлен перерыв до выяснения причин неявки адвоката К. Сведений об уважительности причины несвоевременной явки адвокатом К. суду представлено не было. Адвокат К. явилась в судебное заседание через 40 минут, после чего судебное заседание было продолжено. Как пояснила адвокат К. в судебном заседании она была занята в это же время в другом процессе в Л-ом городском суде Пермского края.

Кроме того, 08.11.2023 в 13:20 часов в судебном заседании объявлен перерыв до 16:30 часов, адвокат К., будучи надлежащим образом извещённой о месте, дате и времени судебного заседания вновь своевременно не явилась в судебное заседание в связи с чем в судебном заседании был объявлен перерыв до выяснения причин неявки адвоката К. Сведений об уважительности причины несвоевременной явки адвокатом К. суду представлено не было. Адвокат К. явилась в судебное заседание через 10 минут, после чего судебное заседание было продолжено.

Таким образом, адвокат К. нарушила вышеуказанные нормы, регулирующие адвокатскую деятельность, в связи с чем, суд был вынужден объявлять перерывы в судебном заседании для выяснения причин неявки адвоката.

Как участник уголовного судопроизводства адвокат К. проявила неуважение к суду и другим участником процесса, в том числе к своей подзащитной.

В связи с вышеизложенным, суд считает необходимым сообщить об указанных в настоящем постановлении фактах в Адвокатскую палату Пермского края…».

 

Указанное выше частное постановление было обжаловано адвокатом К., однако апелляционным определением Судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда от 06.02.2024 г. жалоба оставлена без удовлетворения, а частное постановление без изменения.

В заседании Квалификационной комиссии АППК адвокат К. свою вину и факт совершения дисциплинарного проступка признала, каких-либо дополнительных документов не представила.

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, а также обсудив доводы адвоката К, приведённые ею в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат К. недобросовестно исполнила профессиональные обязанности, допустила нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что адвокат К., осуществлявшая защиту подсудимой К-ой по уголовному делу № НННН/2023, находящемуся в производстве Ч-го городского суда Пермского края, и надлежаще извещённая о датах, времени и месте судебных заседаний, допустила опоздания без уважительных причин в судебные заседания, назначенные на:

- 10:30 час 31.10.2023 г. (явилась в 11:00 час, т.е. опоздала на 30 минут);

- 10:00 час 08.11.2023 г. (явилась в 10:40 час, т.е. опоздала на 40 минут);

- 16:30 час 08.11.2023 г. (явилась в 16:40 час, т.е. опоздала на 10 минут).

Свою вину и факт совершения дисциплинарного проступка адвокат К. признала в заседании квалификационной комиссии.

Таким образом, в действиях (бездействии) адвоката К. усматриваются признаки дисциплинарного проступка, свидетельствующие о нарушении норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту - Федеральный закон № 63) адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно требованиям п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

Согласно требованиям п. 1 ст. 8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

Согласно требованиям ч. 1 ст. 14 КПЭА при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий. При использовании права на отпуск (отдых) адвокат должен принять меры к обеспечению законных прав и интересов доверителя.

Данные требования адвокатом К. выполнены не были.

Несвоевременная явка адвоката К. в судебные заседания без уважительных причин и её уклонение от заблаговременного представления в суд документально подтверждённой информации о невозможном участии в судебных заседаниях в назначенное судом время свидетельствуют о грубом и умышленном пренебрежении требований профессиональной этики адвоката.

При описанных в частном постановлении обстоятельствах (нашедших своё подтверждение в заседании квалификационной комиссии), профессиональное поведение адвоката К. нельзя признать честным, разумным, добросовестным, квалифицированным и принципиальным, что указывает на нарушение ею требований п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА.

Вместе с тем, требования п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА находятся в неразрывной взаимосвязи с требованиями ст. 5 КПЭА, согласно которым убеждённость доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему. При этом, адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре, а злоупотребление доверием несовместимо со статусом адвоката.

Допущенные адвокатом К. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката К., приведённые ею в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат К. нарушила нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнила решения органов адвокатской палаты.

 

Рассмотрев 25.04.2024 года материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката К., приведённые ею в заседаниях квалификационной комиссии и Совета АППК, Совет АППК находит заключение квалификационной комиссии обоснованным, факт нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также неисполнения решений органов адвокатской палаты установленным.

При этом Совет АППК, принимая во внимание характер дисциплинарного проступка, обстоятельства его совершения и степень вины, а также отсутствие у адвоката К. действующих дисциплинарных взысканий, считает, что в рассматриваемой ситуации её поведение не причиняет существенного вреда доверителю или адвокатской палате, не умоляет авторитет адвокатуры, не порочит честь и достоинство адвоката (ч. 2 ст. 18 КПЭА), в связи с чем Совет АППК полагает возможным дисциплинарное производство в отношении адвоката К. прекратить вследствие малозначительности совершённого адвокатом проступка с указанием адвокату на допущенное нарушение.

На основании изложенного, в соответствии с п. 7 ч. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката Совет АППК решил:

 

Дисциплинарное производство в отношении адвоката К. прекратить вследствие малозначительности совершённого адвокатом проступка с указанием адвокату на допущенное нарушение.

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката К.

Распоряжением президента АППК № 40 от 21.05.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката К.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило частное постановление судьи Ч-ого городского суда Пермского края А., вынесенное по уголовному делу № 1-ХХ/2024.

Указанное частное постановление имеет следующее содержание:

«…В производстве Ч-го городского суда Пермского края находится уголовное дело в отношении Г-ия, обвиняемого в совершении семи преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 260 УК РФ, Н-на, обвиняемого в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 260 УК РФ, Б-ва, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 260, ч. 1 ст. 222, ч. 5 ст. 171.1 УК РФ.

Защиту подсудимого Г-ия осуществляет адвокат К. на основании ордера № 10 от 15.03.2024.

В соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона РФ от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.

Пунктом 1 статьи 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого I Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003 (ред. от 15.04.2021), при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности.

Согласно ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката, участвуя в судопроизводстве, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и лицам, участвующим в деле.

Согласно ч. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании, адвокат должен заблаговременно уведомить об этом суд.

В силу ч. 7 ст. 49 УПК РФ адвокат не вправе отказаться от принятой от себя защиты. Данное положение также закреплено в п. 6 ч. 4 ст. 6 Федерального закона РФ от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

В судебное заседание, назначенное по данному уголовному делу на 11.04.2024, с 10:00 часов, адвокат К., будучи надлежащим образом извещённой о дате, времени и месте судебного заседания, не явилась, при этом о причинах своей неявки суд не уведомила, заявлений о её замене в связи с болезнью, занятостью в другом деле либо отпуском, в суд не поступало. Накануне судебного заседания, 10.04.2024 адвокат К. посредством телефонограммы сообщила помощнику судьи информацию о том, что её подзащитный Г-ия с 10.04.2024 находится на стационарном лечении в медицинском учреждении.

Кроме того, 19.04.2024 адвокат К. направила в суд ходатайство об отложении судебного заседания по делу, назначенного на 25.04.2024, с 10:00 часов, в связи с необходимостью участия в судебном заседании по уголовному делу в отношении Д-ва, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 327 УК РФ, назначенного к рассмотрению в Л-ом городском суде Пермского края на аналогичные дату и время.

Как следует из информации, полученной из Л-го городского суда Пермского края, 18.04.2024 адвокатом К. в суд был предоставлен ордер <…> на осуществление защиты подсудимого Д-ва выходе судебного следствия на основании заключённого соглашения, в этот же день адвокат была извещена о дате, времени и месте рассмотрения дела.

При этом, адвокат К. заблаговременно извещённая о дате, времени и месте судебного заседания, назначенного по уголовному делу в отношении Г-ия, Н-на, Б-ва в Ч-ом городском суде Пермского края, не предприняла меры по извещению Л-ого городского суда Пермского края о своей занятости в указанный день в судебном заседании, назначенном в Ч-ом городском суде Пермского края.

Суд полагает, что адвокату К. ничего не препятствовало предпринять меры, направленные на отложение судебного заседания по уголовному делу, назначенному в Л-ом городском суде Пермского края к рассмотрению в особом порядке судебного разбирательства, тогда как в Ч-ом городском суде Пермского края уголовное дело в отношении Г-ия, Н-на, Б-ва рассматривается в общем порядке судебного разбирательства, и в судебное заседание 25.04.2024 к 10:00 часам явились все участники судебного процесса, за исключением подсудимого Г-ия.

Наряду с этим, суд считает необходимым отметить, что в силу ч. 1 ст. 474.1. УПК РФ, а также пунктов 3.4.1, 4.4 и 4.5 Порядка подачи в федеральные суды обшей юрисдикции документов в электронном виде, в том числе в форме электронного документа, утверждённого Приказом Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 27.12.2016 № 251 (ред. от 11.12.2023), поданное в суд в рамках уголовного судопроизводства в виде электронного образа документа ходатайство должно быть подписано усиленной квалифицированной электронной подписью лица, подающего такое обращение. Несоблюдение этих требований является основанием для отклонения обращения, которое в этом случае не может считается поступившим.

Ходатайство К. об отложении судебного заседания по уголовному делу от 19.04.2024 было направлено в суд в форме электронного образа документа (переведённой в электронную форму с помощью средств сканирования копии документа, изготовленного на бумажном носителе), и не было подписано в соответствии с установленным порядком, в связи с чем, не может считаться поступившим в суд, и препятствует его принятию и рассмотрению судом.

В связи с неявкой адвоката К. в назначенное судом время, в судебном заседании был объявлен перерыв до 14:00 часов 25.04.2024.

В 14:00 часов 25.04.2024 адвокат К. вновь не явилась в судебное заседание, в связи с чем, в судебном заседании был объявлен перерыв для выяснения причин её неявки.

В ходе телефонного разговора, проведённого в течение перерыва в судебном заседании, адвокат К. пояснила, что 24.04.2024 она звонила в Ч-ой городской суд Пермского края помощнику судьи и предупреждала о своей неявке, сообщив о том, что не сможет явиться в судебное заседание по причине нахождения судимого Г-ия в больнице.

Однако, как следует из телефонограммы от 24.04.2024, имеющейся в материалах дела, адвокат К. сообщила информацию о том, что она не сможет явиться только в судебное заседание, назначенное на 25.04.2024, с 10:00 часов, в связи с занятостью в другом судебном процессе, и уточнила, получено ли судом ранее направленное ею ходатайство об отложении рассмотрения дела.

При таких обстоятельствах суд был вынужден неоднократно откладывать судебные заседания.

Вместе с тем, суд полагает, что неявка подсудимого в судебное заседание, вне зависимости от её причин, сама по себе, не освобождает защитника от обязанности явиться в судебное заседание, поскольку возможность проведения судебных заседаний не может определяться мнением адвоката, принявшего на себя обязательство по защите, о целесообразности своей явки в судебное заседание в отсутствие доверителя.

Учитывая вышеизложенное, суд считает, что адвокат К. нарушила вышеуказанное нормы, регулирующие адвокатскую деятельность, проявив, тем самым, неуважение к суду и другим участникам судебного процесса, в связи с чем, считает необходимым сообщить об указанных в настоящем постановлении фактах в Адвокатскую палату Пермского края…».

 

В своём объяснении (вх. № 585 от 10.06.2024 г.) адвокат К. сообщает следующее:

«…Относительно 25.04.24 было надлежащим образом подано ходатайство в суд об отложении судебного разбирательства по уголовному делу в отношении Г-лии.

В этот же день на телефон суда и помощника судьи был звонок с телефона К. (копии скринов с телефона приобщены к материалам уголовного дела) о необходимости прибыть в суд, т.к. Г-ия не может участвовать в судебное заседании и тот факт, что необходимо найти транспорт для поездки в г. Г до которого следовать необходимо 1 час 20 минут минимум.

Судебное заседание без участия подсудимого невозможно.

Прошу обратить внимание на тот факт, что частное постановление от 14 мая 2024 вынесено без участия Г-ия, который не мог участвовать в судебных заседаниях в связи с тяжёлым заболеванием и в настоящее время судебные заседания по делу хотя и назначаются, но не проводятся т.к. Г-ия продолжает тяжело болеть (перечень заболеваний имеется в материалах уголовного дела как и справки о невозможности участия Г-лия в судебных заседаниях).

В настоящее время соглашение Г-ии с адвокатом К. расторгнуто.

Г-ии назначен защитник, но судебные заседания так и не проводятся.

Фактически судом предпринимались меры к замене защитника К. в связи с её активной позицией по уголовному делу.

В результате подачи апелляционной жалобы приговор в отношении Г-ии и других был отменён Пермским краевым судом и дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

В распоряжении о возбуждении дисциплинарного производства указано, что рассмотрение материалов дисциплинарного производства состоится 11 июня 2024 в 17:00 и 27 июня 2024 года в 17:00.

Адвокат К. занята в судах г. Л-а:

11 июня 2024 года в 9:00 рассмотрение уголовного дела в отношении Б-рь (мировой суд судебный участок Х продолжение рассмотрения).

В 16:00 гражданское дело по иску к Г-ии ( Л-ий городской суд).

27 июня 2024 суд в гор. Ч-ой продолжение рассмотрение в отношении ЗАО К. в мировом суде судебный участок № Х.

Прошу рассмотреть дело без моего участия…».

 

Надлежаще извещённая о дате, времени и месте заседания Квалификационной комиссии АППК, адвокат К. на заседание не прибыла, в своём объяснении (вх. № 585 от 10.06.2024 г.) просила рассмотреть дисциплинарное производство в её отсутствие.

В соответствии с п. 2 ч. 5 ст. 23 КПЭА участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право участвовать в заседании комиссии лично и (или) через представителя. Адвокат К. данным правом не воспользовалась, своего представителя для участия в заседании квалификационной комиссии не направила.

Квалификационная комиссия АППК, исследовав возможность рассмотрения дисциплинарного производства в отсутствие адвоката К., пришла к выводу, что на основании ч. 3 ст. 23 КПЭА, неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, а также обсудив доводы адвоката К., приведённые ею в письменном объяснении (вх. № 585 от 10.06.2024 г.), Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат К. недобросовестно исполнила профессиональные обязанности, допустила нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что адвокат К. на основании соглашения об оказании юридической помощи осуществляла защиту подсудимого Г-ия по уголовному делу № 1-ХХ/2024, находящемуся в производстве судьи Ч-го городского суда Пермского края А..

Надлежаще извещённая о датах, времени и месте судебных заседаний, адвокат К. не явилась в два судебных заседания, назначенных на 11.04.2024 г. и 25.04.2024 г.

О невозможности участия в судебных заседаниях адвокат К. надлежащим образом в суд не сообщала. Электронное ходатайство адвоката К. об отложении судебного заседания, назначенного на 25.04.2024 г., не было принято судом, поскольку противоречило требованиям уголовно-процессуального законодательства и не было подписано усиленной квалифицированной электронной подписью.

Данные обстоятельства указывают на неисполнение либо ненадлежащее исполнение адвокатом К. профессиональных обязанностей.

Так, в соответствии с требованиями п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 года № 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту – Федеральный закон № 63) адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно требованиям п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

В соответствии с требованиями п. 1 ст. 8 КПЭА, при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

Согласно требованиям ч. 1 ст. 14 КПЭА, при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий.

При этом, в соответствии с требованиями ст. 12 КПЭА, адвокат, участвуя в судопроизводстве, должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства.

Согласно требованиям ч. 1 ст. 474.1 УПК РФ, ходатайство, поданное в суд в форме электронного документа, должно быть подписано усиленной квалифицированной электронной подписью.

Указанные выше требования адвокатом К. были нарушены.

Допущенные адвокатом К. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката К., приведённые ею в письменном объяснении (вх. № 585 от 10.06.2024 г.), Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат К. нарушила нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнила решения органов адвокатской палаты.

 

 

Совет АППК, на заседании 27.06.2024 годп принимая во внимание характер дисциплинарного проступка, обстоятельства его совершения и степень вины, а также отсутствие у адвоката К. действующих дисциплинарных взысканий, считает, что в рассматриваемой ситуации её поведение не причиняет существенного вреда доверителю или адвокатской палате, не умоляет авторитет адвокатуры, не порочит честь и достоинство адвоката (ч. 2 ст. 18 КПЭА), в связи с чем Совет АППК полагает возможным дисциплинарное производство в отношении адвоката К. прекратить вследствие малозначительности совершённого адвокатом проступка с указанием адвокату на допущенное нарушение.

На основании изложенного, в соответствии с п. 7 ч. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката Совет АППК решил:

 

Дисциплинарное производство в отношении адвоката К. прекратить вследствие малозначительности совершённого адвокатом проступка с указанием адвокату на допущенное нарушение.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката П.

Распоряжением президента АППК № 1 от 10.01.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката П.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило частное определение Судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда, вынесенное по делу № КККК/2023.

Указанное частное определение имеет следующее содержание:

«…Судебное заседание по апелляционным жалобам осуждённого К-ва и адвоката П. на приговор С-го районного суда г. Перми от 21 сентября 2023 года, согласно постановлению Пермского краевого суда от 10 ноября 2023 года было назначено слушанием на 24 ноября 2023 года в 11 часов 30 минут.

Судом апелляционной инстанции было принято решение об обеспечении права на защиту осуждённого К-ва путём приглашения в судебное заседание его защитника – адвоката П., на основании заключённого между ними соглашения.

Из телефонограммы помощника судьи Пермского краевого суда следует, что 10 ноября 2023 года, то есть в установленный законом срок, адвокат П. была извещена о дате, месте и времени рассмотрения апелляционных жалоб, подтвердила информацию о наличии заключённого с осуждённым соглашения на представление интересов К-ва в суде апелляционной инстанции и сообщила о своём намерении принять участие в судебном заседании.

24 ноября 2023 года по ходатайству адвоката П. судебное заседание было отложено на 7 декабря 2023 года в 15 часов 45 минут по причине болезни адвоката. 28 ноября 2023 года адвокат П. была извещена по телефону о новой дате судебного заседания.

К назначенному времени, то есть в 15 часов 45 минут 7 декабря 2023 года, адвокат П. в судебное заседание не явилась. После её явки в Пермский краевой суд судебное заседание было начато в 16 часов 10 минут 7 декабря 2023 года.

В дальнейшем в судебном заседании был объявлен перерыв до 9 часов 30 минут 15 декабря 2023 года, о чём также адвокат П. была уведомлена. Однако к указанному времени адвокат П. вновь не явилась, допустив опоздание на 22 минуты, что повлекло за собой нарушение регламента судебного разбирательства и графика работы Пермского краевого суда.

В соответствии с ч. 1 ст. 6 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 года № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации», вступившие в законную силу постановления федеральных судов, мировых судей и судов субъектов Российской Федерации, а также их законные распоряжения, требования, поручения, вызовы и другие обращения являются обязательными для всех без исключения органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации.

Согласно ст.ст. 8, 12, п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката, участвуя в судопроизводстве, адвокат должен своевременно исполнять свои обязанности, соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и лицам, участвующим в деле. При невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании адвокат должен заблаговременно уведомить об этом суд.

Указанные требования Федерального конституционного закона и Кодекса профессиональной этики адвокатом П. при осуществлении защиты осуждённого К-ва в суде апелляционной инстанции были нарушены, сведения об уважительности причин опоздания в судебное заседание 7 и 15 декабря 2023 года адвокат не представила, что свидетельствует о проявлении неуважения к суду и другим участникам уголовного судопроизводства.

В целях соблюдения регламента судопроизводства в суде апелляционной инстанции и своевременного рассмотрения уголовных дел, Пермский краевой суд считает необходимым обратить внимание президента Адвокатской палаты Пермского края на нарушения, допущенные адвокатом П. в суде апелляционной инстанции при рассмотрении уголовного дела в отношении осуждённого К-ва …».

 

Надлежаще извещённая о дате, времени и месте заседания Квалификационной комиссии АППК, адвокат П. на заседание не прибыла, о причинах неявки не сообщила, каких-либо заявлений и документов не представила.

В соответствии с п. 2 ч. 5 ст. 23 КПЭА участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право участвовать в заседании комиссии лично и (или) через представителя. Адвокат П. данным правом не воспользовалась, своего представителя для участия в заседании квалификационной комиссии не направила.

Квалификационная комиссия АППК, исследовав возможность рассмотрения дисциплинарного производства в отсутствие адвоката П., пришла к выводу, что на основании ч. 3 ст. 23 КПЭА, неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат П. недобросовестно исполнила профессиональные обязанности, допустила нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что адвокат П., осуществлявшая на основании соглашения защиту К-ва по уголовному делу и надлежаще извещённая о датах, времени и месте судебных заседаний, допустила опоздания без уважительных причин в судебные заседания, назначенные на 15:45 час 07.12.2023 г. (явилась в 16:10 час, т.е. опоздала на 25 минут) и на 9:30 час 15.12.2023 г. (явилась в 9:52 час, т.е. опоздала на 22 минуты).

Частное определение адвокат П. не обжаловала, что указывает на отсутствие к тому достаточных оснований.

Таким образом, в действиях (бездействии) адвоката П. усматриваются признаки дисциплинарного проступка, свидетельствующие о нарушении норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту - Федеральный закон № 63) адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно требованиям п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

Согласно требованиям п. 1 ст. 8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

Согласно требованиям ч. 1 ст. 14 КПЭА при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий. При использовании права на отпуск (отдых) адвокат должен принять меры к обеспечению законных прав и интересов доверителя.

Данные требования адвокатом П. выполнены не были.

Несвоевременная явка адвоката П. в судебные заседания Пермского краевого суда без уважительных причин и её уклонение от заблаговременного представления в суд документально подтверждённой информации о невозможном участии в судебных заседаниях свидетельствуют о грубом и умышленном пренебрежении требований профессиональной этики адвоката.

При описанных в частном определении обстоятельствах (нашедших своё подтверждение в заседании квалификационной комиссии), профессиональное поведение адвоката П. нельзя признать честным, разумным, добросовестным, квалифицированным и принципиальным, что указывает на нарушение требований п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА.

Вместе с тем, требования п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА находятся в неразрывной взаимосвязи с требованиями ст. 5 КПЭА, согласно которым убеждённость доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему. При этом, адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре, а злоупотребление доверием несовместимо со статусом адвоката.

Допущенные адвокатом П. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат П. нарушила нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнила решения органов адвокатской палаты.

 

Рассмотрев на заседании 29.02.2024 года материалы дисциплинарного производства, Совет АППК находит заключение квалификационной комиссии обоснованным, факт совершения дисциплинарного проступка установленным.

Определяя пределы дисциплинарной ответственности адвоката П., Совет АППК принял во внимание отсутствие у неё действующих дисциплинарных взысканий и полагает возможным с учётом тяжести совершённого проступка, обстоятельств его совершения и формы вины в соответствии с п. 1 ч. 6 ст. 18 КПЭА ограничиться применением меры дисциплинарной ответственности в виде «Замечания».

На основании изложенного, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 25 КПЭА Совет АППК решил:

Признать в действиях (бездействии) адвоката П. наличие нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Объявить адвокату П. замечание.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Ц.

Распоряжением президента АППК от 22.02.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Ц.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило частное постановление мирового судьи Судебного участка № Х И-го судебного района г. Перми К.

Указанное частное постановление имеет следующее содержание:

«…В производстве мирового судьи судебного участка № Х И-ого судебного района г. Перми находится представление начальника филиала по И-му району г. Перми ФКУ УИИ ГУФСИН РФ по Пермскому краю о замене обязательных работ более строгим видом наказания в отношении О-ва.

Для обеспечения права на защиту осуждённому О-ву судом был назначен адвокат Ц., действующий на основании ордера № 2670 от 24 января 2024 года.

В соответствии с ч. 1 ст. 1 и п. 2 ч. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» от 31.05.2002 № 63-ФЗ, адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицам, получившими статус адвоката в порядке, установленном настоящим Федеральным законом, физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию. Адвокат обязан исполнять требования закона об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда.

На основании ч. 1 ст. 2, п. 5 ч. 1 ст. 9, ч. 8 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее – КПЭА) следует, что данный Кодекс дополняет правила, установленные законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре. Адвокат не вправе принимать поручения на оказание юридической помощи в количестве, заведомо больше, чем адвокат в состоянии выполнить. Обязанности адвоката, установленные действующим законодательством, при оказании им юридической помощи по назначению органа дознания, органа предварительного следствия или суда не отличаются от обязанностей при оказании юридической помощи за гонорар.

В соответствии с п. 1 ст. 8 КПЭА, адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководству Конституцией РФ, законом и настоящим Кодексом.

В силу ч. 1 ст. 18 КПЭА при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени, адвокат должен заблаговременно уведомить об этом суд.

Согласно ч. 2 ст. 391 УПК РФ определение или постановление суда, не подлежащее обжалованию в апелляционном порядке, вступает в законную силу и обращается к исполнению немедленно.

В нарушение указанных положений, адвокат Ц. постановление о назначении судебного заседания от 18 января 2024 года не исполнил, в судебное заседание, назначенное на 7 февраля 2024 года в 14:15 часов, не явился, о причинах неявки не сообщил, не обеспечив тем самым защиту осуждённого О-ва, в связи с чем судебное заседание отложено.

В судебном заседании помощником прокурора заявлено ходатайство о вынесении частного постановления в отношении адвоката Ц., которое при вышеуказанных обстоятельствах, подлежит удовлетворению…».

 

Надлежаще извещённый о дате, времени и месте заседания Квалификационной комиссии АППК, адвокат Ц. на заседание не прибыл, о причинах неявки не сообщил, каких-либо заявлений и документов не представил.

В соответствии с п. 2 ч. 5 ст. 23 КПЭА участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право участвовать в заседании комиссии лично и (или) через представителя. Адвокат Ц. данным правом не воспользовался, своего представителя для участия в заседании квалификационной комиссии не направил.

Квалификационная комиссия АППК, исследовав возможность рассмотрения дисциплинарного производства в отсутствие адвоката Ц., пришла к выводу, что на основании ч. 3 ст. 23 КПЭА, неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат Ц. недобросовестно исполнил профессиональные обязанности, допустил нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что адвокат Ц. надлежащим образом был извещён о дате, времени и месте судебного заседания по уголовному делу в отношении осуждённого О-ва, назначенного к рассмотрению на 14:15 часов 07.02.2024 года у мирового судьи Судебного участка № Х И-ого судебного района г. Перми.

К назначенному мировым судьёй времени адвокат Ц.:

ж)    в судебное заседание не явился;

з)      мер, заблаговременно направленных к надлежащему извещению мирового судьи о невозможности своего участия в судебном заседании, не принял;

и)     ходатайство об отложении судебного заседания на иное время не заявил;

к)     документального подтверждения уважительности причин своей неявки мировому судье не представил;

л)     в Центр автоматизированного назначения защитников АППК (далее по тексту – Центр) о невозможности своего участия в судебном заседании не сообщил, специальный код отмены поручения до момента фактического вступления в дело не направил.

Частное постановление адвокат Ц. не обжаловал, что указывает на отсутствие к тому достаточных оснований и на соответствие описанных в частном постановлении событий фактическим обстоятельствам дела.

Таким образом, в действиях (бездействии) адвоката Ц. усматриваются признаки дисциплинарного проступка, свидетельствующие о нарушении норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту - Федеральный закон № 63) адвокат обязан исполнять требования об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, а также оказывать юридическую помощь гражданам Российской Федерации бесплатно в случаях, предусмотренных законом.

На основании п. 5 ч. 3 ст. 31 Федерального закона № 63, Совет адвокатской палаты определяет порядок оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда.

Порядок оказания адвокатами юридической помощи по назначению в Пермском крае установлен «Правилами АППК по исполнению Порядка назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве, утверждённого решением Совета ФПА РФ от 15 марта 2019 года» (далее по тексту – Правила).

Согласно п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и ч. 6 ст. 15 КПЭА, адвокат обязан исполнять решения ор­ганов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.

В соответствии с п. 3.4 Правил, дежурный адвокат обязан в дни дежурств обеспечить приём смс-сообщений, электронной почты, знакомиться с информацией, размещённой на интернет-сайтах АППК, и исполнять все поручения на оказание юридической помощи по назначению, в том числе за пределами района своего проживания (регистрации).

Согласно п. 5.9 Правил, адвокат, которому выдан ордер на оказание юридической помощи по назначению, оказывает юридическую помощь доверителю на всех стадиях производства по уголовному делу.

Указанные выше требования п.п. 3.4 и 5.9 Правил адвокат Ц. грубо нарушил, поручение на оказание юридической помощи в порядке ст.ст. 50-51 УПК РФ не исполнил.

Неявка адвоката Ц. в судебное заседание без уважительной причины и его уклонение от предоставления мировому судье документально подтверждённой информации о невозможном участии в судебном заседании в назначенное судом время, а также уклонение от направления мировому судье ходатайства об отложении судебного заседания на иное время и/или направления в Центр специального кода отмены поручения до момента фактического вступления в дело свидетельствуют о грубом и умышленном пренебрежении требований профессиональной этики адвоката.

Нарушение адвокатом порядка работы по назначению, установленного АППК, является ненадлежащим исполнением адвокатом своих профессиональных обязанностей и служит основанием для применения к нему мер дисциплинарной ответственности, поскольку в соответствии с п. 9 ч. 1 ст. 9 КПЭА адвокат не вправе нарушать порядок оказания юридической помощи по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, установленный решениями совета адвокатской палаты субъекта Российской Федерации.

Согласно положениям п. 1 ч. 1 ст. 51 УПК РФ участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если подозреваемый, обвиняемый не отказался от защитника в порядке, установленном статьёй 52 УПК РФ.

Осуждённый О-в от защитника не отказывался, следовательно, участие адвоката Ц. в судебном заседании 07.02.2024 года являлось обязательным.

В соответствии с требованиями ч. 7 ст. 49 УПК РФ и п. 6 ч. 4 ст. 6 Федерального закона № 63 адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого.

На основании ч. 2 ст. 13 КПЭА адвокат, принявший в порядке назначения поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу жалобы на приговор суда в отношении своего подзащитного.

Согласно требованиям ч. 1 ст. 14 КПЭА при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий. При использовании права на отпуск (отдых) адвокат должен принять меры к обеспечению законных прав и интересов доверителя.

Данные требования адвокатом Ц. выполнены не были.

При этом в соответствии с требованиями п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно требованиям п. 1 ст. 8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

При описанных в частном постановлении обстоятельствах, профессиональное поведение адвоката Ц. нельзя признать честным, разумным, добросовестным, квалифицированным и принципиальным, что указывает на нарушение им требований п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА.

Допущенные адвокатом Ц. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат Ц. нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнил решения органов адвокатской палаты.

 

Рассмотрев на заседании 28.03.2024 года материалы дисциплинарного производства, Совет АППК находит заключение квалификационной комиссии обоснованным, факт совершения дисциплинарного проступка установленным.

Определяя пределы дисциплинарной ответственности адвоката Ц., Совет АППК принял во внимание отсутствие у него действующих дисциплинарных взысканий и полагает возможным с учётом тяжести совершённого проступка, обстоятельств его совершения и формы вины в соответствии с п. 1 ч. 6 ст. 18 КПЭА ограничиться применением меры дисциплинарной ответственности в виде «Замечания».

 На основании изложенного, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 25 КПЭА Совет АППК решил:

Признать в действиях (бездействии) адвоката Ц. наличие нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Объявить адвокату Ц. замечание.

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Ч.

Распоряжением президента АППК № 13 от 13.02.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Ч.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило частное постановление судьи О-го районного суда Пермского края Г. (вынесенное по делу № НННН/2024).

Указанное частное постановление имеет следующее содержание:

«…В ходе рассмотрения данного уголовного дела государственный обвинитель Т. полагает необходимым вынести частное постановление в адрес защитника Ч., в связи с допущенными им нарушениями права на защиту подсудимого В. Ходатайство мотивировано тем, что 23.01.2024 указанным адвокатом было сорвано судебное заседание в связи с его отказом осуществлять свои обязанности по защите подсудимого В. Без разрешения председательствующего адвокат Ч. покинул зал судебного заседания, прервав допрос свидетеля К-а. В ходе судебного заседания председательствующим оглашались показания свидетеля, данные им на предварительном следствии. При этом график судебного заседания был согласован заранее со всеми участниками процесса. Таким образом, адвокатом Ч. был грубо нарушен Кодекс профессиональной деятельности адвоката, так как он фактически отказался от зашиты. Действия адвоката повлияли на заявление подсудимым В ходатайства о замене защитника, что и было произведено судом с предоставлением времени в силу ст. 50 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Подсудимый В. полагает необходимым ходатайство удовлетворить.

Подсудимый Ж., защитники В-о и Ч-на разрешение данного ходатайства оставили на усмотрение суда.

Заслушав участников процесса, суд приходит к следующему выводу.

Согласно частей 1 и 7 ст. 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации защитником является лицо, осуществляющее в установленном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу. При этом адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого.

Подпунктом 6 пункта 4 статьи 6 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», также установлено, что адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты.

Таким образом, положения статей 49, 50 и 52 Уголовно­-процессуального кодекса Российской Федерации и подпункта 6 пункта 4 статьи 6 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» регламентируют вопросы участия защитника в уголовном судопроизводстве, закрепляя наряду с прочим, что адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого, и направлены на обеспечение конституционного права привлекаемого к уголовной ответственности лица на получение квалифицированной юридической помощи, гарантированной статьёй 48 Конституции Российской Федерации.

На основании постановления О-го районного суда Пермского края от 15.12.2023 обвиняемому В. в порядке ст. 50 Уголовно-­процессуального кодекса Российской Федерации был назначен защитник (т. 11, л.д. 228).

Согласно ордеру № 51833 от 21.12.2023 Адвокатской палаты Пермского края адвокату Ч. с 21.12.2023 поручается защита В. в уголовном судопроизводстве по уголовному делу в О-ом районном суде Пермского края (т. 11, л.д. 237).

В ходе судебного заседания 24.01.2024 защитник Ч. в нарушение положений статей 49, 50 и 52 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и подпункта 6 пункта 4 статьи 6 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» самоустранился от защиты обвиняемого В., а именно, покинул зал судебного заседания, несмотря на замечание председательствующего, мотивируя свои действия тем, что ему необходимо в личных целях отвезти детей на железнодорожный вокзал.

Данное уголовное дело состоит из 11 томов, вызову в судебное заседание подлежит множество лиц (более 30), ранее 17.01.2024 со всеми лицами, участвующими в деле, в том числе, с защитником Ч., был согласован график проведения судебных заседаний, допрос большинства свидетелей организован путём видеоконференцсвязи на базе Б-ого районного суда Пермского края, с данным судом было заранее согласовано время о допросе лиц, в том числе, на 24.01.2024 и на 25.01.2024. 24.01.2024 в Б-ий районный суд Пермского края явились вызванные на определённое время свидетели, но в связи с тем, что защитник Ч. самоустранился от дальнейшей защиты В., данные свидетели не были допрошены.

Более того, в связи с тем, что защитник Ч. самоустранился от защиты подсудимого В., последний заявил ходатайство о предоставлении ему времени заключить соглашение с избранным им защитником, которое было удовлетворено в силу ст. 50 Уголовно­-процессуального кодекса Российской Федерации и судебное заседание было отложено на 30.01.2024.

Учитывая вышеизложенное, следует обратить внимание Адвокатской палаты Пермского края на факты, изложенные выше…».

 

В своём объяснении (вх. № 279 от 04.03.2024 г.) адвокат Ч. сообщает следующее:

«…23.01.2024 г. около 12:00 час я, действительно, попросил судью Г. прервать судебное заседание на основании ранее сложившейся договорённости. За четыре дня до этого, т.е. 18.01.2024 г., во время согласования даты и времени следующего судебного заседания по этому же делу я известил судью Г. об имеющейся у меня обязанности во вторник 23.01.2024 г. к 12:30 час доставить детей, организованно направлявшихся в Москву, к поезду. Между строк сообщаю, что эта обязанность возникла по поручению школы. В Москву ехал мой сын, а также другие дети на экскурсию. Детей доставляли к поезду родители. Мне было поручено отвезти вместе с сыном ещё двоих детей. Судья Г. благосклонно отнеслась к моей просьбе, согласилась прервать заседание. Этот разговор происходил в присутствии адвоката В. и государственного обвинителя краевой прокуратуры Т.

Однако утром 23.01.2024 г. оказалось, что судебное заседание будет проходить с применением видеоконфенцсвязи (ВКС), начиная с 11:00 час. Более того, первым воспользуется ВКС другой судья, только после него наша очередь. Я напомнил судье Г. о моей заботе. Надеялся, что заседание с ВКС успеем завершить, либо прервёмся, т.к. судья осведомлена о ситуации. Я продолжал участвовать в суде до крайнего момента. Когда до поезда оставалось 40 минут, я стал по-тихому просить судью прерваться. Она не реагировала. Тогда я встал, напомнил об имеющейся договорённости, сообщил, что у меня остался минимальный срок вовремя добраться до поезда и удалился.

Я сожалею, что стал причиной прерывания судебного заседания, поскольку наивно понадеялся на обоюдное соблюдение договорённостей.

Вывод судьи Г. о том, что моё поведение стало причиной замены адвоката, не соответствует фактическим обстоятельствам дела. Ещё до того, как принять на себя защиты В. по назначению, я спрашивал у адвоката Ч-ой, имеется ли у неё соглашение с подзащитным. Она однозначно заявила, что соглашения нет и без соглашения она не намерена его защищать. Однако из разговора Ч-ой мне стало известно, что соглашение между нею и В. всё-таки состоялось и она вступит в дело не ранее 25.01.2024 г. Ну, а поскольку 21.01.2024 г. сложилась такая ситуация, В. объявил о замене адвоката.

Таким образом, вопрос о замене адвоката по назначению на адвоката по соглашению был решён ранее 21.01.2024 г. и никакого отношения к известным событиям не имеет.

Уважаемые коллеги, сожалею и переживаю в связи со случившимся. Как бы то ни было, я допустил произвольное прерывание судебного заседания. Но от защиты В., как и многих других своих подзащитных, я не отказывался. И моё поведение 21.01.2024 г. не повлекло замену защитника. Как было сказано, вопрос о замене был решён задолго до случившегося. Что касается судьи Г., надеюсь, что мы научимся слушать и слышать друг друга. Прошу снисхождения…».

 

Надлежаще извещённый о дате, времени и месте заседания Квалификационной комиссии АППК, адвокат Ч. на заседание не прибыл, о причинах неявки не сообщил, каких-либо заявлений и документов не представил.

В соответствии с п. 2 ч. 5 ст. 23 КПЭА участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право участвовать в заседании комиссии лично и (или) через представителя. Адвокат Ч. данным правом не воспользовался, своего представителя для участия в заседании квалификационной комиссии не направил.

Квалификационная комиссия АППК, исследовав возможность рассмотрения дисциплинарного производства в отсутствие адвоката Ч., пришла к выводу, что на основании ч. 3 ст. 23 КПЭА, неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат Ч. недобросовестно исполнил профессиональные обязанности и допустил нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов установлено, что 17.01.2024 г. адвокат Ч. надлежащим образом был извещён о дате, времени и месте судебного заседания по уголовному делу № НННН/2024 в отношении подсудимого В., назначенному к рассмотрению на 24.01.2024 г. в О-м районном суде Пермского края с использованием системы видеоконференцсвязи Б-го районного суда Пермского края.

До начала судебного заседания (т.е. в период с 17.01.2024 г. до 24.01.2024 г.) либо непосредственно в самом судебном заседании 24.01.2024 г. адвокат Ч. не заявлял никаких ходатайств об отложении судебного заседания на иное время. Каких-либо доказательств, опровергающих этот довод, адвокат Ч. не представил.

24.01.2024 г. в ходе судебного заседания адвокат Ч. самовольно покинул зал судебного заседания, мотивируя свои действия личными причинами, а именно необходимостью сопровождения своих детей на железнодорожный вокзал.

Принятое решение об уходе из зала судебного заседания адвокат Ч. ни с председательствующим судьёй, ни с подзащитным, ни с другими защитниками и участниками процесса не согласовывал. Каких-либо доказательств, опровергающих этот довод, адвокат Ч. также не представил.

Действия адвоката Ч. привели к отложению судебного заседания и замене защитника.

Частное постановление адвокат Ч. не обжаловал, что указывает на отсутствие к этому достаточных оснований.

Кроме того, адвокат Ч. признаёт свою вину и факт совершения дисциплинарного проступка в своём объяснении (вх. № 279 от 04.03.2024 г.).

Таким образом, в действиях (бездействии) адвоката Ч. усматриваются признаки дисциплинарного проступка, свидетельствующие о нарушении норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту - Федеральный закон № 63) адвокат обязан исполнять требования об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, а также оказывать юридическую помощь гражданам Российской Федерации бесплатно в случаях, предусмотренных законом.

На основании п. 5 ч. 3 ст. 31 Федерального закона № 63, Совет адвокатской палаты определяет порядок оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда.

Порядок оказания адвокатами юридической помощи по назначению в Пермском крае установлен «Правилами АППК по исполнению Порядка назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве, утверждённого решением Совета ФПА РФ от 15 марта 2019 года» (далее по тексту – Правила).

Согласно п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и ч. 6 ст. 15 КПЭА, адвокат обязан исполнять решения ор­ганов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.

В соответствии с п. 3.4 Правил, адвокат обязан исполнять все поручения на оказание юридической помощи по назначению, в том числе за пределами района своего проживания (регистрации).

Согласно п. 5.9 Правил, адвокат, которому выдан ордер на оказание юридической помощи по назначению, оказывает юридическую помощь доверителю на всех стадиях производства по уголовному делу.

Согласно п. 6.2 Правил, адвокат, принявший поручение может быть освобождён от его исполнения только по решению о замене защитника, принятого органом дознания, органом предварительного следствия или суда.

Указанные выше требования п.п. 3.4, 5.9 и 6.2 Правил адвокат Ч. грубо нарушил, поручение на оказание юридической помощи в порядке ст.ст. 50-51 УПК РФ не исполнил, необоснованно отказался от принятой на себя защиты, самовольно (без разрешения председательствующего судьи и без согласия подзащитного) покинул зал судебного заседания.

Нарушение адвокатом порядка работы по назначению, установленного АППК, является ненадлежащим исполнением адвокатом своих профессиональных обязанностей и служит основанием для применения к нему мер дисциплинарной ответственности, поскольку в соответствии с п. 9 ч. 1 ст. 9 КПЭА адвокат не вправе нарушать порядок оказания юридической помощи по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, установленный решениями совета адвокатской палаты субъекта Российской Федерации.

Вместе с тем, согласно положениям п. 1 ч. 1 ст. 51 УПК РФ участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если подозреваемый, обвиняемый не отказался от защитника в порядке, установленном статьёй 52 УПК РФ.

Подсудимый В. от защитника не отказывался, следовательно, участие адвоката Ч. в судебном заседании 24.01.2024 года являлось обязательным.

В соответствии с требованиями ч. 7 ст. 49 УПК РФ и п. 6 ч. 4 ст. 6 Федерального закона № 63 адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого.

Согласно требованиям ч. 2 ст. 13 КПЭА адвокат, принявший в порядке назначения поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу жалобы на приговор суда в отношении своего подзащитного.

Согласно требованиям п. 17 «Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве»[3] адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты и обязан участвовать в уголовном деле до полного исполнения принятых им на себя обязательств.

Согласно требованиям ч. 1 ст. 14 КПЭА при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий. При использовании права на отпуск (отдых) адвокат должен принять меры к обеспечению законных прав и интересов доверителя.

Данные требования адвокатом Ч. выполнены не были.

При этом в соответствии с требованиями п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно требованиям п. 1 ст. 8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

При описанных выше обстоятельствах (свидетельствующих о необоснованном отказе адвоката Ч. от защиты подсудимого В. и нарушении установленного АППК порядка работы адвокатов по назначению) профессиональное поведение адвоката Ч. нельзя признать честным, разумным, добросовестным, квалифицированным и принципиальным, что указывает на нарушение им требований п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА.

Вместе с тем, требования п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА находятся в неразрывной взаимосвязи с требованиями ст. 5 КПЭА, согласно которым убеждённость доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему. При этом, адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре, а злоупотребление доверием несовместимо со статусом адвоката.

Допущенные адвокатом Ч. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката Ч., приведённые им в письменном объяснении (вх. № 279 от 04.03.2024 г.), Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат Ч. нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнил решения органов адвокатской палаты.

Рассмотрев на заседании Совета АППК 28.03.2024 года материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката Ч., приведённые им в письменном объяснении (вх. № 279 от 04.03.2024 г.), Совет АППК находит заключение квалификационной комиссии обоснованным, факт нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также неисполнения решений органов адвокатской палаты установленным.

При этом Совет АППК, принимая во внимание характер дисциплинарного проступка, обстоятельства его совершения и степень вины, а также отсутствие у адвоката Ч. действующих дисциплинарных взысканий и считает, что в рассматриваемой ситуации его поведение не причиняет существенного вреда доверителю или адвокатской палате, не умоляет авторитет адвокатуры, не порочит честь и достоинство адвоката (ч. 2 ст. 18 КПЭА), в связи с чем Совет АППК полагает возможным дисциплинарное производство в отношении адвоката Ч. прекратить вследствие малозначительности совершённого адвокатом проступка с указанием адвокату на допущенное нарушение.

На основании изложенного, в соответствии с п. 7 ч. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката Совет АППК решил:

 

Дисциплинарное производство в отношении адвоката Ч. прекратить вследствие малозначительности совершённого адвокатом проступка с указанием адвокату на допущенное нарушение.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Р.

Распоряжением президента АППК от 22.02.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Р.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило частное определение коллегии судей И-го районного суда г. Перми от 06.12.2023 года.

Указанное частное определение имеет следующее содержание:

«…В производстве И-го районного суда г. Перми находится уголовное дело в отношении Г-й, Ф-а, Ф-й, Б-а, Р-а, М-й, Б-н, К-й, Ч-а, П-а, П-о.

Защиту подсудимого Б-ва по соглашению и на основании ордера № 58 от 09.11.2023 осуществляет адвокат Р.

29.11.2023 по уголовному делу состоялось судебное заседание, в котором принимал участие, в том числе адвокат Р. Судом было принято решение о проведении следующего судебного заседания 06.12.2023 в 10:30 часов, которое доведено до сведения всех участников судебного заседания. О невозможности своего участия в судебном заседании в назначенное судом время адвокат Р. не сообщал.

Согласно ч. 2 ст. 391 УПК РФ определение или постановление суда, не подлежащее обжалованию в апелляционном порядке, вступает в законную силу и обращается к исполнению немедленно.

В силу ч. 1 ст. 392 УПК РФ, вступившие в законную силу приговор, определение, постановление суда обязательны для всех органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, других физических и юридических лиц и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации.

В соответствии со ст. 7 Федерального закона Российской Федерации «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

Согласно ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, при осуществлении адвокатской деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом.

Согласно ст. 9 этого же Кодекса, адвокат не вправе принимать поручения на оказание юридической помощи в количестве, заведомо большем, чем адвокат в состоянии выполнить.

В нарушение указанных положений адвокат Р. определение суда о проведении судебного заседания по уголовному делу 06.12.2023 в 10:30 часов не исполнил, в судебное заседание не явился, не обеспечив тем самым защиту подсудимому Б-ву.

06.12.2023 в 10:00 часов от адвоката Р. в И-ый районный суд г. Перми поступило сообщение о его невозможности явиться в судебное заседание к назначенному времени в связи с его участием в судебном заседании в Четвёртом апелляционном суде общей юрисдикции по видеоконференцсвязи на базе Пермского краевого суда, которое было назначено «позавчера», т.е. 04.12.2023.

По информации, поступившей из Пермского краевого суда, участие адвоката Р. в судебном заседании в Четвёртом апелляционном суде общей юрисдикции по видеоконференцсвязи на базе Пермского краевого суда запланировано 06.12.2023 в 11:40 часов.

При таких обстоятельствах, адвокат Р. не явился в судебное заседание в И-ый районный суд г. Перми к назначенному времени без уважительной причины, не исполнив решение суда и не обеспечив защиту подсудимого Б-ва в судебном заседании…».

 

Вышеуказанное частное определение коллегии судей И-ого районного суда г. Перми от 06.12.2023 года адвокат Р. обжаловал, однако апелляционным постановлением Пермского краевого суда от 06.02.2024 года по делу № ЛЛЛЛ/2024 жалоба адвоката Р. оставлена без удовлетворения, а частное определение без изменения.

 

В своём объяснении (вх. № 305 от 12.03.2024 г.) адвокат Р. сообщает следующее:

«…06.12.2023 г. в 10 часов 30 мин в И-ом районном суде г. Перми было назначено судебное заседание по уголовному делу, по которому я защищал Б-ва.

06.12.2023 г. в 9 часов 40 мин (время московское) в Четвёртом апелляционном суде общей юрисдикции (г. Нижний Новгород) по видео-конференц-связи на базе Пермского краевого суда было назначено рассмотрение моей апелляционной жалобы на постановление Пермского краевого суда от 17.11.2023 г. по продлению срока содержания под стражей В-ра По требованию Четвёртого апелляционного суда общей юрисдикции в Пермский краевой суд необходимо было явиться за 30 мин до начала судебного заседания для удостоверения личности и направления копии адвокатского удостоверения в суд апелляционной инстанции.

Следовательно, если бы я явился 06.12.2023 г. в И-ный районный суд г. Перми, то я бы не смог принять участие в судебном заседании Четвёртого апелляционного суда общей юрисдикции.

Согласовать время судебного заседания (заблаговременно) с И-ым районным судом г. Перми я не мог, так как рассмотрение апелляционных жалоб на продление срока содержания под стражей назначается за один-два дня до судебного заседания.

Отдавая приоритет судебному заседанию в Четвёртом апелляционном суде общей юрисдикции, я руководствовался Разъяснениями о действиях адвокатов при назначении судебных заседаний на одно время, утв. Решением Совета АППК от 30.09.2021 г., а именно длительностью содержания под стражей В-ра свыше 12 месяцев. В отношение Б-ва избрана мера пресечения – денежный залог.

Таким образом, нарушений норм Федерального закона Российской Федерации «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и норм Кодекса профессиональной этики адвокатов мной не допущено. Причина по которой я не принял участие в судебном заседании по уголовному делу в И-ном районном суде г. Перми – является уважительной…».

 

Надлежаще извещённый о дате, времени и месте заседания Квалификационной комиссии АППК, адвокат Р. на заседание не прибыл, о причинах неявки не сообщил, каких-либо заявлений и документов не представил.

В соответствии с п. 2 ч. 5 ст. 23 КПЭА участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право участвовать в заседании комиссии лично и (или) через представителя. Адвокат Р. данным правом не воспользовался, своего представителя для участия в заседании квалификационной комиссии не направил.

Квалификационная комиссия АППК, исследовав возможность рассмотрения дисциплинарного производства в отсутствие адвоката Р., пришла к выводу, что на основании ч. 3 ст. 23 КПЭА, неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, а также обсудив доводы адвоката Р., приведённые им в письменном объяснении (вх. № 305 от 12.03.2024 года), Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат Р. недобросовестно исполнил профессиональные обязанности, допустил нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что адвокат Р. надлежащим образом был извещён о дате, времени и месте судебного заседания по уголовному делу в отношении подсудимого Б-ва, назначенному к рассмотрению на 10:30 часов 06.12.2023 года в Щ районном суде г. Перми.

К назначенному судом времени адвокат Р.:

а)     в судебное заседание не явился;

б)     ходатайство об отложении судебного заседания на иное время не заявил;

в)     своевременно информацию о невозможности своего участия в судебном заседании в суд не направил;

г)     документального подтверждения уважительности причин своей неявки суду не представил;

д)     свои действия с подзащитным Б-ым не согласовал, письменное согласие доверителя не представил.

Доводы адвоката Р. об отсутствии в его поведении признаков дисциплинарного проступка являются несостоятельными, поскольку данные доводы опровергнуты апелляционным постановлением Пермского краевого суда от 06.02.2024 года по делу № НННН/2024.

Таким образом, в действиях (бездействии) адвоката Р. усматриваются признаки дисциплинарного проступка, свидетельствующие о нарушении норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту - Федеральный закон № 63) адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно требованиям п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

Согласно требованиям п. 1 ст. 8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

Вместе с тем, на основании п. 5 ч. 1 ст. 9 КПЭА адвокат не вправе принимать поручения на оказание юридической помощи в количестве, заведомо большем, чем адвокат в состоянии выполнить.

В соответствии с ч. 3 ст. 10 КПЭА адвокат не должен принимать поручение, если его исполнение будет препятствовать исполнению другого, ранее принятого поручения.

Согласно Разъяснению Комиссии Федеральной палаты адвокатов по этике и стандартам от 16.02.2018 года № 01/18 «По вопросам приоритета участия адвоката в судебных заседаниях и приоритета профессиональной деятельности над иной деятельностью» (утв. Решением Совета Федеральной палаты адвокатов от 16.02.2018 года (протокол № 1)), имея в производстве несколько дел от доверителей, адвокат, не дожидаясь официального, уведомления суда о назначении судебного заседания, обязан следить за их движением и по возможности согласовывать (заблаговременно) с судом даты судебных заседаний в целях исключения назначения их на одну дату.

Данное требование адвокат Р. не исполнил, допустил назначение судебных заседаний на одну дату.

Неявка адвоката Р. в судебное заседание И-ого районного суда г. Перми и его уклонение от заблаговременного представления в суд документально подтверждённой информации о невозможном участии в судебном заседании свидетельствуют о грубом и умышленном пренебрежении требований профессиональной этики адвоката.

При описанных в частном определении обстоятельствах (свидетельствующих о неявке адвоката Р. в судебное заседание в заранее согласованные с ним судом дату и время, а также непредоставление в суд заблаговременно информации о невозможном участии в судебном заседании) профессиональное поведение адвоката Р. нельзя признать честным, разумным, добросовестным, квалифицированным и принципиальным, что указывает на нарушение им требований п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА.

Вместе с тем, требования п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА находятся в неразрывной взаимосвязи с требованиями ст. 5 КПЭА, согласно которым убеждённость доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему. При этом, адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре, а злоупотребление доверием несовместимо со статусом адвоката.

Допущенные адвокатом Р. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката Р., приведённые им в письменном объяснении (вх. № 305 от 12.03.2024 года), Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат Р. нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнил решения органов адвокатской палаты.

 

Рассмотрев на заседании Совета АППК 28.03.2024 года материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката Р., приведённые им в письменном объяснении (вх. № 305 от 12.03.2024 года), Совет АППК находит заключение квалификационной комиссии обоснованным, факт нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также неисполнения решений органов адвокатской палаты установленным.

При этом Совет АППК, принимая во внимание характер дисциплинарного проступка, обстоятельства его совершения и степень вины, а также отсутствие у адвоката Р. действующих дисциплинарных взысканий, считает, что в рассматриваемой ситуации его поведение не причиняет существенного вреда доверителю или адвокатской палате, не умоляет авторитет адвокатуры, не порочит честь и достоинство адвоката (ч. 2 ст. 18 КПЭА), в связи с чем Совет АППК полагает возможным дисциплинарное производство в отношении адвоката Р. прекратить вследствие малозначительности совершённого адвокатом проступка с указанием адвокату на допущенное нарушение.

На основании изложенного, в соответствии с п. 7 ч. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката Совет АППК решил:

 

Дисциплинарное производство в отношении адвоката Р. прекратить вследствие малозначительности совершённого адвокатом проступка с указанием адвокату на допущенное нарушение.

 

Заключение

квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Ю.

Распоряжением президента АППК № 59 от 20.11.2023 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Ю..

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило частное постановление судьи В-ого районного суда Пермского края Ф. (вынесенное по делу № 1-УУУ/2023).

Указанное частное постановление имеет следующее содержание:

«…В производстве В-ого районного суда Пермского края находится вышеуказанное уголовное дело.

Защиту прав подсудимого Т-ва осуществляет адвокат Ю. по соглашению.

На очередное судебное заседание, которое было назначено на 21.09.2023, защитник Т-ва – адвокат Ю., не явился, извещён о дате, времени и месте рассмотрения уголовного дела надлежащим образом.

В последующем судебные заседания откладывались на 05.10.2023, 08.11.2023, 09.11.2023, 13.11.2023, 15.11.2023, о чём надлежащим образом был извещён защитник Ю., осуществляющий защиту по соглашению, а также Т-ев, который в указанный период времени участвовать в судебном заседании не мог по причине болезни.

В судебные заседания 05.10.2023, 11.10.2023, 08.11.2023, 09.11.2023, 15.11.2023 адвокат Ю. не явился, о причинах неявки не сообщил, заменить на другого защитника не просил. Следует отметить, что в судебном заседании 09.11.2023 решался вопрос о продлении Т-ву меры пресечения в виде запрета определённых действий, о чём защитник также был уведомлён, в связи с его неявкой в судебное заседание суд был вынужден назначить Т-еву защитника в порядке ст. 50 УПК РФ.

До настоящего времени доказательств уважительности причин неявки адвокат Ю. не представил, в судебном заседание отложено до 20.11.2023.

На основании ст. 49 УПК РФ, защитник – лицо, осуществляющее в установленном настоящим Кодексом порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу (ч. 1). Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого (ч. 7).

На основании п. 1 ч. 1 ст. 51 Уголовного процессуального кодекса Российской Федерации участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если подозреваемый, обвиняемый не отказался от защитника в порядке, установленном ст. 52 Уголовного процессуального кодекса Российской Федерации.

Согласно Федеральному закону от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»:

Адвокат, оказывая юридическую помощь: участвует в качестве представителя доверителя в гражданском и административном судопроизводстве (п. 4 ч. 2 ст. 2).

Адвокат не вправе: отказаться от принятой на себя защиты (п. 6 ч. 4 ст. 6).

Адвокат обязан: честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами; исполнять требования закона об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, а также оказывать юридическую помощь гражданам Российской Федерации бесплатно в случаях, предусмотренных настоящим Федеральным законом; соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката (п.п. 1, 2, 4 ч. 1 ст. 7).

Согласно Кодексу профессиональной этики адвоката, принятого Первым Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003:

Участвуя в судопроизводстве, а также представляя интересы доверителя в органах государственной власти и органах местного самоуправления, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и лицам, участвующим в деле, следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушений прав последнего ходатайствовать об их устранении (ст. 12).

Адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу апелляционной жалобы на приговор суда. Адвокат, принявший поручение на защиту в стадии предварительного следствия в порядке назначения или по соглашению, не вправе отказаться без уважительных причин от защиты в суде первой инстанции (ч. 2 ст. 13)

При невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий (ч. 1 ст. 14).

Адвокат строит свои отношения с другими адвокатами на основе взаимного уважения и соблюдения их профессиональных прав (ч. 1 ст. 15).

На основании ч. 4 ст. 29 Уголовного процессуального кодекса Российской Федерации если при судебном рассмотрении уголовного дела будут выявлены обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, нарушения прав и свобод граждан, а также другие нарушения закона, допущенные при производстве дознания, предварительного следствия или при рассмотрении уголовного дела нижестоящим судом, то суд вправе вынести частное определение или постановление, в котором обращается внимание соответствующих организаций и должностных лиц на данные обстоятельства и факты нарушений закона, требующие принятия необходимых мер. Суд вправе вынести частное определение или постановление и в других случаях, если признает это необходимым.

Необоснованная неявка адвоката Ю. в судебное заседание свидетельствует о его недобросовестном отношении к исполнению своих обязанностей, неуважительном отношении к суду и участникам процесса, а также об отсутствии надлежащего контроля за соблюдением адвокатом кодекса профессиональной этики адвоката со стороны президента Адвокатской палаты Пермского края.

Таким образом, неявка адвоката в назначенное время, привела к нарушению п.п. 1, 4 ст. 7 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», возлагающего на адвоката обязанность честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами, и соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката, а также ст. 12, ч. 2 ст. 13, ч. 1 ст. 14, ч. 1 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого Первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 года…».

 

Надлежаще извещённый о дате, времени и месте заседания Квалификационной комиссии АППК, адвокат Ю. на заседание не прибыл, направил заявление о рассмотрении дисциплинарного производства в его отсутствие (вх. № 193 от 12.02.2024 г.).

В соответствии с п. 2 ч. 5 ст. 23 КПЭА участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право участвовать в заседании комиссии лично и (или) через представителя. Адвокат Ю. данным правом не воспользовался, своего представителя для участия в заседании квалификационной комиссии не направил.

Квалификационная комиссия АППК, исследовав возможность рассмотрения дисциплинарного производства в отсутствие адвоката Ю., пришла к выводу, что на основании ч. 3 ст. 23 КПЭА, неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.

В ходе рассмотрения дисциплинарного производства Квалификационная комиссия АППК установила, что адвокат Ю. вместе с заявлением о рассмотрении дисциплинарного производства в его отсутствие (вх. № 193 от 12.02.2024 г.) представил надлежаще заверенную копию апелляционного определения Судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда от 06.02.2024 г. по делу № НННН/2024, согласно которому частное постановление судьи В-го районного суда Пермского края Ф. (вынесенное по делу № 1-УУУ/2023) от 15.11.2023 г., послужившее поводом к возбуждению дисциплинарного производства в отношении адвоката Ю., было отменено по признаку существенного нарушения уголовно-процессуального закона, повлиявшего на исход дела.

При таких обстоятельствах Квалификационная комиссия АППК приходит к выводу о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, квалификационная комиссия в соответствии с п. 6 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

 

Прекратить дисциплинарное производство вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства.

 

Рассмотрев материалы дисциплинарного производства на заседании 29.02.2024 года, Совет АППК считает необходимым согласиться с заключением квалификационной комиссии и прекратить дисциплинарное производство в связи с отсутствием допустимого повода для его возбуждения.

На основании изложенного, в соответствии с п. 8 ч. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката Совет АППК р е ш и л: дисциплинарное производство в отношении адвоката Ю.прекратить вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства Советом отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства.

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Д.

Распоряжением президента АППК № 62 от 21.11.2023 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Д.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило частное определение Судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда, вынесенное по делу № НННН/2023.

Указанное частное определение имеет следующее содержание:

«…Приговором Д-го районного суда Пермского края от 7 сентября 2023 года С-ий осуждён за совершение преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 228 УК РФ к наказанию в виде штрафа в размере 30 000 рублей.

В расписке от 8 сентября 2023 года осуждённый С-ий сообщил, что в случае апелляционного обжалования он желает принять участие в судебном заседании суда апелляционной инстанции и желает воспользоваться помощью адвоката Д., с которой заключено соответствующее соглашение.

Постановлением Пермского краевого суда от 12 октября 2023 года судебное заседание по апелляционному представлению государственного обвинителя К. на указанный выше приговор суда назначено на 31 октября 2023 года в 11:30 в помещении Пермского краевого суда по адресу: г. Пермь, ул. Екатерининская, 33, зал 814.

При назначении дела к слушанию осуждённый С-ий подтвердил, что он намерен принять участие в судебном заседании суда апелляционной инстанции, однако в указанное время явиться не может, поскольку выехал за пределы Пермского края на работу, его защиту будет осуществлять адвокат Д. При этом осуждённому было разъяснено, что участие в апелляционном рассмотрении дела не является обязательным.

Согласно телефонограмме от 17 октября 2023 года адвокат Д. подтвердила факт наличия соглашения на защиту интересов С-го, извещена о рассмотрении дела в Пермском краевом суде 31 октября 2023 года, сообщила, что намерена участвовать в судебном заседании.

Однако в судебное заседание 31 октября 2023 года адвокат Д. не явилась, направила в Пермский краевой суд ходатайство от 30 октября 2023 года об отложении дела в связи с занятостью в судебном заседании в Д-ом районном суде Пермского края, а также из-за невозможности участия С-го, который в настоящее время находится в Ханты-Мансийском автономном округе по месту работы и приедет в г. Пермь 2 ноября 2023 года.

В результате неявки адвоката Д. (ордер по соглашению № 479275 от 25 октября 2023 года) рассмотрение апелляционного представления своевременно не состоялось, судебное заседание отложено на 7 ноября 2023 года.

В судебном заседании 7 ноября 2023 года адвокат Д. поддержала основания, указанные в ходатайстве об отложении дела. Иных причин, подтверждающих наличие уважительных причин неявки адвоката в судебное заседание, суду апелляционной инстанции представлено не было.

Согласно ответу на запрос от 31 октября 2023 года, поступившему из Д-го районного суда Пермского края, адвокат Д. 31 октября 2023 года с 10:00 до 12:00 в судебных заседаниях указанного суда участие не принимала.

Кроме того, согласно материалам дела мера пресечения С-му до вступления приговора в законную силу оставлена прежней – в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении. Однако из телефонограммы от 12 октября 2023 года следует, что С-ий выехал на работу вахтовым методом за пределы Пермского края, 31 октября 2023 года явиться не сможет, просит об отложении дела.

Согласно телефонограмме от 17 октября 2023 года адвокату Д. известно о выезде С-го на работу за пределы Пермского края в отсутствие надлежащим образом оформленного разрешения на выезд. При этом, как пояснила сама адвокат Д. в суде апелляционной инстанции, ей известно о том, что С-му до вступления приговора в законную силу избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении, и, в случае выезда, осуждённый обязан поставить в известность суд.

Вместе с тем, зная о выезде С-го, адвокат Д. не разъяснила осуждённому о последствиях нарушения избранной меры пресечения.

Подобного рода поведение защитника свидетельствует о том, что адвокат Д., в нарушение Кодекса профессиональной этики адвоката, не приняла надлежащие меры для соблюдения её подзащитным – доверителем, выполнения условий меры пресечения, что могло негативно отразиться на его статусе.

Кроме того, неявка без уважительных причин в судебное заседание свидетельствует о неуважении к суду, поскольку решение об отложении судебного заседания принимается именно судом, а не защитником, и до принятия подобного рода решения участник производства по делу не может уклоняться от явки в суд.

В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31 марта 2002 года в № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат обязан честно, разумно, добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством ь Российской Федерации средствами.

Согласно ст. ст. 8, 12, п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката, участвуя в судопроизводстве, адвокат должен честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и лицам, участвующим в деле.

По мнению судебной коллегии, указанные требования действующего законодательства и Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении защиты С-го в суде апелляционной инстанции адвокатом Д. были нарушены, что повлекло отложение судебного заседания, нарушение графика работы Пермского краевого суда и права сторон на своевременное рассмотрение дела, а также свидетельствует о неуважении к суду и другим участникам судебного разбирательства.

При таких обстоятельствах судебная коллегия считает необходимым обратить внимание президента Адвокатской палаты Пермского края на нарушения, допущенные адвокатом Д…».

 

В своём объяснении от 11.12.2023 г. адвокат Д. поясняет следующее:

«…Я осуществляла защиту на стадии предварительного расследования и в суде первой инстанции С-го, который обвинялся в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ. 7 сентября 2023 года по уголовному делу № НННН/2023 в отношении С-го. Д-м районным судом Пермского края вынесен обвинительный приговор, которым С-ий осуждён по ч. 5 ст. 33 ч. 1 ст. 228 УК РФ. В ходе судебного заседания в прениях сторон государственный обвинитель поддержал обвинение и просил назначить С-му наказание в виде 8 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Сторона защиты просила квалифицировать действия по ч. 1 ст. 228 УК РФ и назначить наказание, не связанное с лишением свободы. Судом за содеянное С-у назначено наказание в виде штрафа в размере 30 000 руб.

Впоследствии заместителем прокурора г. Д-а было внесено апелляционное представление на приговор. Мною в суд поданы возражения на апелляционное представление. Соглашение на обеспечение защиты в суде апелляционной инстанции со С-им было заключено только 25.10.2023 года, что отражено, в том числе в ордере, представленном в Пермский краевой суд.

07.11.2023 Пермским краевым судом вынесен апелляционный приговор, которым приговор от 07.09.2023 года отменён и С-ий признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 228 УК РФ, назначено наказание в виде штрафа в размере 40 000 руб.

Тем самым, я добросовестно выполнила возложенные на меня обязанности по защите С-го. Последний выразил благодарность за проделанную работу.

После вынесения приговора Д-им районным судом С-ий по собственной инициативе выехал в командировку. Дата прибытия из командировки 02.11.2023, прибыть 31.10.2023 года С-ий физически не мог, при этом желал принять участие в судебном заседании. В связи с невозможностью прибытия С-го было принято решение заявить ходатайство об отложении судебного заседания в Пермский краевой суд.

Сведения в телефонограмме от 17.10.2023, имеющейся в деле, изложены некорректно, поскольку в тот момент только решался вопрос о заключении соглашения. Именно об этом было сообщено сотруднику суда, в связи чем сотрудник с номера 218-54-47 перезванивала 26.10.2023 года и узнавала буду ли я участвовать в суде и заключено ли соглашение. Однако телефонограмма от 26.10.2023 года в деле отсутствует. 30 октября 2023 с этим же сотрудником суда я разговаривала 3 раза, крайний раз в 17 часов 43 минуты, в ходе этого телефонного разговора мне согласовали возможность не приезжать 31.10.2023 в краевой суд. Из разговора я поняла, что согласие не приезжать мне в судебное заседание дала судья Ч. Я постоянно находилась на связи с сотрудником Пермского краевого суда, с этого же номера 31.10.2023 в 12:19 она позвонила и сообщила дату следующего судебного заседания 07.11.2023 года, непосредственно перед судебным заседанием, снова позвонила в 13:35 и уточнила прибудем ли мы со С-м в суд или нет. Более того, 30.11.2023 эта же сотрудник суда со своего сотового телефона направила мне в смс-сообщении адрес электронной почты.

Кроме того, в мой адрес 27.10.2023 было направлено судебное извещение о рассмотрении 31.10.2023 в 10:00 Д-м районным судом жалобы С-а, поданной в порядке ст. 125.1 УПК РФ, в связи с чем я имела намерение принять участие в судебном заседании в Д-ом районном суде, поскольку понимала, что в Пермском краевом суде рассмотрение дела в отношении С-го не состоится по причине его неявки. Именно поэтому в ходатайстве в Пермский краевой суд сослалась на занятость в Д-ом районном суде. Судебное заседание в Д-ом районном суде было отложено на 02.11.2023 и 02.11.2023 жалоба С-ва было отозвана, в связи с отменой спорного постановления прокурором.

Тем самым, информация о занятости в Д-ом районном суде была достоверной.

Довожу до сведения, С-ев обвинялся в совершении трёх преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 315 УК РФ, трёх преступлений, предусмотренных ст. 177 УК РФ, на протяжении нескольких лет я обеспечивала его защиту на стадии предварительного расследования в органах дознания и следствии, в Д-ом районном суде Пермского края, 4 раза дело было возвращено в порядке ст. 237 УПК РФ прокурору и 18.11.2023 года прекращено за непричастностью С-ва к совершению преступлений, за ним признано право на реабилитацию. Данные обстоятельства, полагаю, могут учтены в качестве моей характеристики и свидетельствуют о моём отношении к выполняемой работе.

На действия судьи Пермского краевого суда Ч. и председателя Д-го районного суда Пермского края Н. мною поданы жалобы в квалификационную коллегию судей Пермского края, т.к. я считаю, что они допустили вмешательство в адвокатскую деятельность.

Сложившаяся ситуация наталкивает на мысль, что вынесение частного определения по делу в отношении С-го является ничем иным как оказанием давления на «неудобного» адвоката.

Нарушений требований УПК РФ, Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», Кодекса профессиональной этики адвоката я не допускала…».

 

В дополнительном объяснении от 12.02.2024 г. адвокат Д. уточняет следующее:

«…По делу С-го созванивалась с сотрудниками Пермского краевого суда по телефонам 7 (342) ХХХ ХХ ХХ и +7 ХХХ ХХ ХХ ХХХ, разговаривала всегда с одной и той же девушкой, как я поняла с помощником судьи.

Первоначально она мне звонила 12, 17, 18 октября 2023 выясняла заключено ли соглашение, в то время соглашение не было заключено, при этом С-ий также по телефону той пояснил, что намерен заключить со мной соглашение. Соглашение было заключено 25.10.2023, на следующий день 26.10.2023 мне позвонили из суда в 16:04, я не ответила, в 16:17 позвонили вновь, я сообщила о заключении соглашения, однако, телефонограмма в деле от 26.10.2023 года отсутствует.

30.10.2023 в 11:57 мне на номер позвонила эта же девушка, которой я пояснила, что С-ий в командировке, откуда выезжает только 01.11.2023 и прибудет в г. Пермь только 02.11.2023 года. Я спросила можно мне тоже не приезжать на судебное заседание или нет, пояснила, что в Д-е 31.10.2023 года тоже должно быть судебное заседание, но если я должна быть в процессе обязательно, то в Д-е заявлю ходатайство об отложении. Договорились, что на адрес электронной почты направлю ходатайство об отложении судебного заседания. После чего, девушка со своего личного номера +7-ХХХ ХХ ХХ ХХХ в 12:01 отправила мне смс-сообщение с адресом электронной почты. 30.10.2023 года в 13:13 ходатайство отправлено по электронной почте и на номер помощника судьи отправлено сообщение следующего содержания «ходатайство отправила» получен ответ «хорошо посмотрим после обеда», я попросила назначить дату рассмотрения дела до 14 ноября 2023 года.

Учитывая, что в 14:00 часов 30.10.2023 года было неясно обязательна ли моя явка на судебное заседание по С-му в Пермском краевом суде, было принято решение заявить ходатайство об отложении судебного заседания по материалу по жалобе, поданной в порядке ст. 125.1 УПК РФ в Д-м районном суде.

При этом, в тот же день 30.10.2023 года мне на номер в 10:44 позвонил помощник судьи Д-го районного суда К., который сообщил, что рассмотрение жалобы состоится 31.10.2023 в 10:00 и спросил намерена ли участвовать, я пояснила, что данный вопрос решается.

В 14:00 часов 30.10.2023 года, я, имея намерение участвовать в Пермском краевом суде, написала ходатайство об отложении судебного заседания в Д-ом районном суде и подала его в письменном виде в суд через канцелярию.

В тот же день 30.10.2023 года в 16:14 мне перезвонил помощник судьи К. и согласовал дату следующего судебного заседания 02.11.2023 в 14:00.

Тем самым, вопрос с участием в Д-ом районном суде был решён. Более того, в Д-ом районном суде рассматривалась жалоба в порядке ст. 125.1 УПК РФ по делу по 6 эпизодам в 22 томах, для подготовки к рассмотрению жалобы требовалось время как стороне защиты, так и суду, поэтому претензий у суда ко мне не возникло, кроме того, об отложении просил мой подзащитный С-в.

30.10.2023 года в 17:25 был пропущенный вызов из Пермского краевого суда.

30.10.2023 года в 17:43 я перезвонила в суд сама, вновь разговаривала с той же девушкой в течение 8 минут 21 сек., я спрашивала можно ли мне не приезжать на судебное заседание, ведь С-го всё равно не будет, спрашивала, разрешили ли ходатайство, говорила, если мне в обязательном необходимо прибыть, то я обязательно приеду. Девушка просила меня подождать и не класть трубку, ушла, через некоторое время вернулась, я поняла, что она согласовывала ответ с судьёй Ч., сказала, что можно не приезжать. Я ей пояснила, что мне важно знать можно или нет не приезжать, потому что мне не хочется создавать никому проблемы.

Тем самым, в конце рабочего дня 30.10.2023 года мне было разрешено судьёй Ч. не приезжать на судебное заседание по С-му в Пермский краевой суд.

При этом я постоянно находилась на связи с Пермским краевым судом, 31.10.2023 года в 12:19 мне позвонила эта же помощник судьи и сообщила, что следующее судебное заседание состоится 07.11.2023 в 15:10. Впоследствии эта же девушка звонила 07.11.2023 в 13:35 и выясняла прибудем ли мы со С-им на судебное заседание.

Вынесение частного определения для меня было неожиданно, поскольку я в данной ситуации вела себя честно и добросовестно и посчитала, что оказалась жертвой «судейского произвола» и непорядочности.

Я исполняю свои обязанности перед каждым доверителем честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно, и С-ев и С-ий выражают благодарность за выполненную мною работу, претензий ко мне не имеют…».

 

13.02.2024 г. в заседании Квалификационной комиссии АППК адвокат Д. подтвердила доводы, приведённые в письменных объяснениях от 11.12.2023 г. и от 12.02.2024 г., дополнительно сообщила, что с частным определением она не согласна, считает, что свою работу выполнила качественно. 31.10.2023 г. она не прибыла в судебное заседание, т.к. с помощником судьи данный вопрос был согласован. Это подтверждается распечаткой телефонных звонков (ранее приложенной к объяснениям). Сам подзащитный был в командировке до 30.10.2023 г., в связи с чем судебное заседание всё равно бы не состоялось. Полагает, что в её действиях нет никаких нарушений.

 

Изучив частное определение Судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда от 07.11.2023 г., вынесенное по делу № НННН/2023, два объяснения адвоката Д. (от 11.12.2023 г. и от 12.02.2024 г.) и другие материалы дисциплинарного производства, а также обсудив доводы адвоката Д., приведённые в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК пришла к заключению о необходимости прекращения дисциплинарного производства, поскольку адвокат Д. не допустила нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката, а также надлежащим образом исполнила свои обязанности перед доверителем и адвокатской палатой.

Принимая данное заключение, квалификационная комиссия исходила из презумпции добросовестности адвоката и надлежащего исполнения требований ч. 1 ст. 14 КПЭА, согласно которым при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий.

Какие-либо признаки дисциплинарного проступка, установленные ч. 1 и ч. 2 ст. 18 КПЭА, в поведении адвоката Д. отсутствуют.

На основании изложенного, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 2 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

 

Прекратить дисциплинарное производство, поскольку адвокат не допустил нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката; надлежащим образом исполнил свои обязанности перед доверителем или адвокатской палатой. Совет АППК исследовав возможность рассмотрения дисциплинарного производства в отсутствие адвоката Д., пришёл к выводу, что на основании ч. 5 ст. 24 КПЭА неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не препятствует разбирательству и принятию решения.

 

Рассмотрев на заседании Совета АППК 29.02.2024 года материалы дисциплинарного производства, Совет АППК признаёт заключение Квалификационной комиссии АППК обоснованным и считает возможным прекратить дисциплинарное производство в отношении адвоката Д., поскольку в её поведении отсутствуют признаки дисциплинарного проступка.

На основании изложенного, в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката Совет АППК решил: дисциплинарное производство в отношении адвоката Д. прекратить вследствие отсутствия в её действиях (бездействии) нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

 

 

5.Дисциплинарная практика в отношении адвокатов, ненадлежащим образом оформивших соглашения, внесение гонорара в адвокатское образование или не выполнивших условия соглашения перед клиентом

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Ц.

Распоряжением президента АППК № 18 от 22.04.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Ц.

Поводами для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 1 и п. 2 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужили:

-      заявление Ж-на ;

-      представление вице-президента АППК.

1) Заявление Ж-на имеет следующее содержание:

«…25 января 2024 г. в 01 часов 57 минут по адресу: г. Пермь, ул. П-в, 101, с участием автомобиля марки/модели LADA 219010 / LADA GRANTA, государственный номер Х ХХХ ХХ 159, и автомобиля марки/модели LAND ROVER-Range Rover, государственный номер Х ХХХ ХХ 159 произошло ДТП.

В результате ДТП принадлежащему мне автомобилю LADA 219010 / LADA GRANTA, государственный номер Х ХХХ ХХ 159 были причинены повреждения.

30 января 2024 года я, Ж-ин, заключил с адвокатом Ц. Соглашение № 3 об оказании юридической помощи, по которому адвокат принял на себя обязательство представлять мои интересы по урегулированию убытков, связанных с ДТП.

В рамках указанного соглашения в качестве оплаты аванса, мной был осуществлён перевод 10 000 рублей на счёт Ц.

5 февраля 2024 года Ц. предоставил мне на подпись соглашение об урегулировании претензии по убыткам, в соответствии с которым К-ов заявил, что именно он управлял автомобилем LAND ROVER-Range Rover, государственный номер Х ХХХ ХХ 159 и причинил повреждения моему автомобилю.

К-ов признал свою вину в ДТП, признал мою претензию обоснованной, и обязался выплатить мне 150 000 рублей по утверждённому графику.

Поскольку я полностью доверял своему адвокату Ц. я подписал указанное соглашение.

15 февраля 2024 года К-ов назначил мне встречу и передал мне лично в руки 50 000 (Пятьдесят тысяч) рублей в счёт погашения убытков в соответствии с соглашением.

16.02.2024 г. мной в соответствии с п. 3.1 Соглашения был осуществлён платёж адвокату в размере 20 000 рублей.

В дальнейшим К-ов платить отказался, сославшись на отсутствие денежных средств.

На мою попытку обратиться к адвокату по поводу выполнения условий соглашения «об урегулировании убытков», последний ответил, что свои обязанности по условиям соглашения он исполнил. Подлинник соглашения об оказании юридической помощи и квитанции о внесении денежных средств на счёт адвокатского образования Ц. предоставлять отказался.

Поскольку адвокат отказался от выполнения условий договора, я стал самостоятельно готовится к подаче искового заявления в суд по данному ДТП.

При подготовке заявления выяснилось следующее:

В соответствии с соглашением на оказании юридической помощи адвокат указал, что он принимает на себя обязательство по урегулированию убытков, связанных с ДТП, произошедшем 25 декабря (!!!) 2024 г., тогда как ДТП произошло 25.01.2024 г.

«Соглашение об урегулировании претензии по убыткам», составленное адвокатом Ц., не может быть использовано для зашиты моего права:

- в соответствии с п. 1 Соглашения К-ов признал, что управлял автомобилем      LAND ROVER-Range Rover, государственный номер Х ХХХ ХХ 159, не в день ДТП, 25 января 2024 г. в 01 часов 57 минут, а 09.09.2019 г. в 04.30 (!!!);

- собственником автомобиля LAND ROVER-Range Rover, государственный номер Х ХХХ ХХ 159, указан Г-ин (!!!), хотя Г-ин является собственником ещё одного пострадавшего автомобиля «HAVAL», гос. номер Х ХХХ ХХ 159;

- в Соглашении указано, что я не имею никаких требований или претензий к неизвестному мне К-ову (!!!).

В таком виде и с такими не соответствующими действительности обстоятельствами, указанное Соглашение вообще не может быть использовано в суде, более того существует риск, что К-ов обратится со встречными требованиями о возврате уплаченных средств.

Кроме этого выяснилось, что в соответствии с документами составленными работниками ГИБДД по факту произошедшего ДТП установлены совершенно иные обстоятельства и иные участники ДТП, а адвокатом совершенно не учитывались и не отражены в Соглашении официальные сведения о ДТП.

На мою просьбу переделать и переподписать данное Соглашение, адвокат Ц. предложил мне самостоятельно исправить Соглашение, ручкой внести коррективы и добавить подпись «исправленному верить». Меня данное предложение не устроило, я написал Ц. что требую, чтобы он за полученные деньги самостоятельно исправил ошибки в Соглашении, встретился с виновником ДТП и переподписал Соглашение. На это Ц. ответил отказом и в грубой форме стал присылать мне аудиосообщения с оскорблениями и угрозами в социальной сети «Вконтакте». Затем потребовал отдать ему все копии неверно составленных соглашений и подписать Соглашение о расторжении договора. Только при соблюдении данных условий он был согласен вернуть уплаченный гонорар – 30 000 (Тридцать тысяч) рублей.

16.04.2024, около 19:40 часов, на углу возле парковки ТЦ «Актик холл» по ул. Мира, 41В, г. Перми я встретился с К-ым, т. ХХХХХХХХХХХ, чтобы обсудить с ним возмещение убытка по ДТП. Инициатором данной встречи являлся К-ов, он сообщил мне что будет на встрече один.

Минут через 5 к нам подъехал адвокат Ц. Он вышел из своего автомобиля «Порше», сразу подошёл ко мне и сказал: «подписывай документы». Я сказал, что не буду ничего подписывать и между нами начался словесный конфликт. В ходе конфликта он нанёс мне 1 удар ладонью в область лица, выхватил у меня из руки рюкзак серого цвета и выкинул в сторону, примерно на 2 м. Я стал беспокоится о своём здоровье, достал из кармана жилета свой сотовый телефон «Айфон 14 Рrо» и включил видеозапись. Конкретно его я не снимал, камеру на него не направлял. Он начал говорить, чтобы я его не снимал и выхватил у меня из правой руки сотовый телефон. Я потребовал вернуть мне мой телефон, но он отвечал отказом, говорил, чтобы я сначала подписал документы. Словесный конфликт у нас продолжался около 5 минут, он просил меня подписать документы, шантажировал чтобы я подписал документы, какие я не знаю, он не уточнял. Предполагаю, что это документы по расторжению договора о предоставлении юридических услуг с ним. После этого я пошёл в ТЦ «Арктик холл», чтобы вызвать сотрудников полиции, так как телефон мой находился у Ц. После чего в ТЦ за мной зашёл Ц. и пытался вытащить меня на улицу, хватал за одежду и говорил: «пошли выйдем». Всё это видела продавщица из подарочного отдела и засняла на видео наш конфликт. Затем Ц. вышел на улицу, я попросил у продавщицы сотовый телефон, чтобы вызвать сотрудников полиции. Минут через 20 подъехали сотрудники полиции и Ц. зашёл в здание ТЦ, подошёл ко мне и отдал мне мой сотовый телефон. Он сказал, что бы я удалил запись с телефона. После чего мы подъехали в отдел полиции выяснения всех обстоятельств произошедшего.

По факту данной ситуации я подал заявление в полицию, № по КУСП.

Полагаю, что Ц. совершил поступок, порочащий честь и достоинство адвоката, умаляющего авторитет адвокатуры, своими действиями затруднил, а возможно и сделал невозможным защитить моё нарушенное право, тем самым ненадлежаще исполнил свои профессиональные обязанности.

На основании изложенного, прошу:

Провести проверку по моему заявлению и дать оценку соответствию действий адвоката Ц., регистрационный № 59/ХХХХ, закону об адвокатуре, Кодексу адвокатской этики адвоката, а именно:

1. Не выполнил условия Соглашения об оказании юридической помощи, оказал неквалифицированную помощь, недобросовестно исполнял свои обязательства перед доверителем Ж-ым.

2. Нарушил требования закона об адвокатуре и нормы Кодекса профессиональной этики адвоката в части оформления Соглашения, получения оплаты, предоставления доверителю необходимых документов.

3. Своими действиями, составлением соглашений затруднил доверителю возможность защиты своего нарушенного права в суде.

Сведения о подачи мной заявления о совершении Ц. в отношении меня противоправных действий носят информативный характер и будут рассматриваться в установленном в законе порядке…».

 

2) Представление вице-президента АППК имеет следующее содержание:

«…В Адвокатскую палату Пермского края поступила жалоба Ж-на (входящий № 18 от 18.04.2024 г.) в отношении адвоката Ц-на.

Из содержания указанной жалобы следует, что 30.01.2024 г. Ж-ин заключил с адвокатом Ц. Соглашение об оказании юридической помощи, по которому адвокат принял на себя обязательства представлять интересы доверителя по вопросу урегулирования убытков, связанных с дорожно-транспортным происшествием.

Стоимость услуг по Соглашению определена в размере 30 000 (Тридцати тысяч) рублей.

В тот же день (30.01.2024 г.) Ж-ин в качестве аванса вознаграждения адвоката по Соглашению перечислил адвокату Ц. по его просьбе на дебетовую банковскую карту последнего 10 000 (Десять тысяч) рублей.

05.02.2024 г. адвокат Ц. предоставил доверителю на подпись подготовленное им Соглашение по урегулированию претензий по убыткам, связанных с ДТП. По данному Соглашению К-ов признавал факт управления им в момент ДТП автомобилем, принадлежащим иному лицу на праве собственности; признавал свою вину в ДТП, в результате которого имуществу (автомобилю) Ж-ина причинён вред; брал на себя обязательства по оплате согласованного сторонами стоимости восстановительного ремонта автомобиля Ж-на (в качестве добровольного возмещения вреда) в порядке и сроки, установленные Соглашением.

Доверяя адвокату Ц., Ж-ин подписал указанное Соглашение с К-ым о внесудебном урегулировании претензий по убыткам.

15.02.2024 г. К-ов лично передал Ж-ину 50 000 (Пятьдесят тысяч) рублей в счёт погашения убытков по Соглашению от 05.02.2024 г., что соответствовало 1/3 части от общей суммы в 150 000 (Сто пятьдесят тысяч) рублей, согласованной сторонами и подлежащей возмещению.

На следующий день 16.02.2024 г. Ж-ин по просьбе адвоката Ц. перечислил последнему на его дебетовую банковскую карту 20 000 (Двадцать тысяч) рублей по Соглашению об оказании юридической помощи от 30.01.2024 г.; то есть, окончательно оплатил адвокату установленное Соглашением вознаграждение.

В последующем К-ов отказался от дальнейшего исполнения материальных обязательств, взятых им на себя по Соглашению об урегулировании претензий по убыткам от 05.02.2024 г., ввиду отсутствия у него денежных средств.

Адвокат Ц. также отказал Ж-ину в дальнейшем оказании юридической помощи, заявив, что условия по Соглашению с адвокатом он выполнил, претензии урегулированы Соглашением от 05.02.2024 г.

Ж-ин был вынужден сам начать подготовку искового заявления в суд. При самостоятельной подготовке иска Ж-ин обнаружил, что Соглашение об урегулировании претензий по убыткам, связанным с ДТП от 05.02.2024 г., составлено адвокатом Ц. крайне небрежно с серьёзными фактологическими ошибками, неверным определением состава участников ДТП; полностью не соответствует фактическим обстоятельствам, изложенным в протоколе о ДТП как в части описания события ДТП, так и в части определения действительных участников происшествия.

В результате у доверителя возникли проблемы как с самой возможностью опираться на Соглашение об урегулировании претензий по убыткам от 05.02.2024 г. для защиты и восстановления нарушенного имущественного права в суде, так и с возможной перспективой взыскания самим К-ым уплаченных им Ж-ину денежных средств в качестве неосновательного обогащения (обязанность возвратить неосновательно приобретённое).

На просьбу Ж-на об исправлении сложившейся ситуации адвокат Ц. ответил отказом и стал присылать на телефон доверителя в социальной сети «ВКонтакте» сообщения с грубыми оскорблениями и угрозами в адрес доверителя, с требованием вернуть ему неверно составленное Соглашение об урегулировании претензий по убыткам от 05.02.2024 г, после чего расторгнуть Соглашение об оказании юридической помощи от 30.01.2024 г. с последующим возвратом полученного вознаграждения адвоката.

16.04.2024 г. около 19:40 ч. адвокат Ц. без предупреждения прибыл на встречу Ж-ина с К-вым возле ТЦ «АрктикХолл» (г. Пермь, ул. Мира, д. 41в).

С грубой нецензурной бранью и личными оскорблениями стал требовать от Ж-ина подписать документы, нанёс удар ладонью по лицу доверителя, выхватил телефон из рук последнего. Адвокат вёл себя крайне неприлично, агрессивно и вызывающе, постоянно требуя подписания неких документов.

Изложенные в жалобе Ж-ина обстоятельства подтверждаются копиями Соглашений, платёжных документов, аудио и видеозаписей, скриншотами переписки (приложены к жалобе).

Из поступивших жалобы и материалов следует, что в действиях адвоката Ц. усматривается ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей адвоката перед доверителем; нарушение им порядка оприходования денежных средств, полученных в счёт уплаты вознаграждения адвокатом; нетактичность в общении с доверителем, явное попрание требований этических правил поведения адвоката; проявление адвокатом грубого неуважения, умаление прав, чести и достоинства доверителя, прямое унижение и оскорбление последнего в неприличной форме.

Эти действия порочат честь и достоинство адвоката, умаляют авторитет адвокатуры и причиняют вред доверителю и адвокатской палате…».

 

С материалами дисциплинарного производства, в том числе с указанными выше заявлением Ж-ина и представлением вице-президента АППК, а также с Распоряжением президента АППК № 18 от 22.04.2024 г. о возбуждении дисциплинарного производства адвокат Ц. ознакомлен лично 23.04.2024 г., о чём он собственноручно сделал запись на представлении вице-президента АППК.

 

После возбуждения дисциплинарного производства адвокат Ц. представил объяснение (вх. № 473 от 07.05.2024 года), которое имеет следующее содержание:

«…30 января 2024 года ко мне за юридической помощью обратился ранее знакомый мне гражданин Ж-ин, с которым я заключил Соглашение об оказании юридической помощи № 3 от 30 января 2024 года.

После получения в рамках указанного Соглашения денежных средств они были внесены мной в кассу адвокатского образования.

Согласно предмету указанного Соглашения, я взял на себя обязательства представлять интересы доверителя по урегулированию убытков, связанных с дорожно-транспортным происшествием (далее – ДТП), произошедшем 25 декабря 2023 года по адресу: г. Пермь, ул. Подводников, д. 101, между автомобилем доверителя припаркованным около данного дома и водителем Range Rover, государственный номер Х ХХХ ХХ159 RUS.

В рамках указанного Соглашения по поручению и на условиях доверителя Ж-ина мной было подготовлено Соглашение об урегулировании претензии по убыткам от 5 февраля 2024 года между Ж-ым и К-ым., которое впоследствии было подписано сторонами. Оригинал данного документа до сих пор находится у меня. Указанное Соглашение может быть представлено в качестве доказательства в суде в случае, если сторона будет уклоняться от возмещения убытков в добровольном порядке.

8 февраля 2024 года Ж-ин поблагодарил за решение вопроса в досудебном порядке.

В рамках указанного Соглашения виновник ДТП К-ов обязался возместить убытки в сумме 150 000 (Сто пятьдесят тысяч) рублей 00 копеек передать Ж-ину в следующем порядке:

 

ДАТА ВЫПЛАТЫ	СУММА ВЫПЛАТЫ
до 15.02.2024	50 000 (Пятьдесят тысяч) рублей 00 копеек
до 10.03.2024	50 000 (Пятьдесят тысяч) рублей 00 копеек
до 10.04.2024	50 000 (Пятьдесят тысяч) рублей 00 копеек
ИТОГО:	150 000 (Сто пятьдесят тысяч) рублей 00 копеек

Однако, передав часть суммы в размере 50 000 (Пятьдесят тысяч) рублей 00 копеек лично Ж-ну, К-ов перестал осуществлять платежи, ссылаясь на отсутствие у него денежных средств. После чего, на очередной консультации 25.03.2024 совместно с Ж-ым было принято решение о направлении искового заявления в суд. Ж-ину был разъяснён порядок обращения в суд, указаны реквизиты и сумма для уплаты госпошлины.

В дальнейшем оказании услуг я Ж-ину не отказывал. На этапе подготовки мной искового заявления Ж-ин стал обвинять меня в недобросовестности и некомпетентности, самостоятельно провёл независимую экспертизу по определению стоимости восстановительного ремонта, указав мне что «надо было сразу так всё делать».

Далее в переписке неоднократно требовал повторно выдать ранее выданные документы (экземпляр Соглашения об оказании юридической помощи и квитанции об оплате денежных средств по данному Соглашению), однако на консультацию приехать отказался и перестал отвечать на телефонные звонки, заблокировал меня в мессенджерах.

Более того, Ж-ин стал писать в мессенджере «Вконтакте» моей жене (!!!) оскорбляющие, порочащие мою честь и достоинства свои умозаключения. В данный момент жена находится в отпуске по уходу за нашим грудным ребёнком. Данное сообщение очень расстроило её, о чём она рассказала мне. После чего я подготовил документы о расторжении Соглашения и направился на встречу Ж-ина и К-ова, о которой узнал от последнего.

Увидев меня, Ж-ин сразу стал от меня убегать, видимо изначально понимая, что залез в личные отношения между мной и моей супругой, вёл себя провокационно, высказывал оскорбляющие мою честь и достоинство фразы, что безусловно возмутило меня. В этот момент, когда он стал убегать у него выпали личные вещи. Ударов по его лицу я не наносил. Повторюсь, что Ж-ин ранее знал нашу семью и у меня с ним до этого долгое время были приятельские отношения (он был фотографом на нашей свадьбе). Поэтому разговор с ним у меня был личный, на предмет его поведения, а не в рамках оказания ему юридической помощи, что никаким образом не умаляет авторитет адвокатуры.

В связи с расхождением в правовой позиции и неадекватным поведением Ж-ина мной было подготовлено Соглашение о расторжении соглашения об оказании юридической помощи, которое Ж-ин подписывать отказался. Указанное Соглашение было направлено в его адрес почтой вместе с копией Соглашения об урегулировании претензии по убыткам от 5 февраля 2024 года и актом оказанных услуг…».

В заседании Квалификационной комиссии АППК 14.05.2024 г. адвокат Ц. подтвердил доводы своего объяснения, пояснил, что 16.04.2024 г. при общении с доверителем он действительно использовал нецензурную брань, разговаривал с тем на повышенных тонах, выхватил из рук доверителя принадлежащий тому сотовый телефон, оправдывая эти действия давним личным знакомством с доверителем и неадекватным поведением последнего. Надлежащих документов, подтверждающих получение от доверителя денежных средств по условиям Соглашения, общей суммой 30 000 рублей и оприходование полученных денежных средств на расчётный счёт адвокатского образования в порядке и сроки, которые предусмотрены Соглашением не представил.

 

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, а также обсудив доводы адвоката Ц., приведённые им в письменном объяснении (вх. № 473 от 07.05.2024 года) и в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат Ц. недобросовестно исполнил профессиональные обязанности, допустил нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что 30.01.2024 г. заявитель Ж-ин в своих интересах заключил с адвокатом Ц. Соглашение об оказании юридической помощи, предметом поручения по которому было урегулирование убытков, связанных с дорожно-транспортным происшествием. Участником процедуры урегулирования спора с противоположной стороны был К-ов.

В целях исполнения своих обязательств по Соглашению, заявитель Ж-ин перечислил адвокату Ц. вознаграждение в общей сумме 30 000 рублей двумя частями: 30.01.2024 г. в сумме 10 000 рублей и 16.02.2024 г. в сумме 20 000 рублей. При этом денежные средства перечислялись безналичным путём на дебетовую банковскую карту адвоката Ц. (по его личной просьбе) и в кассу адвокатского образования не вносились, равно как и не перечислялись на расчётный счёт адвокатского образования.

05.02.2024 г. заявитель Ж-ин подписал подготовленное адвокатом Ц. Соглашение по урегулированию претензий по убыткам, связанных с ДТП, по условиям которого К. признавал свою вину и брал на себя обязательства по оплате стоимости восстановительного ремонта автомобиля Ж-на в сумме 150 000 рублей (в качестве добровольного возмещения вреда).

15.02.2024 г. К-ов лично передал Ж-ину часть стоимости восстановительного ремонта в сумме 50 000 рублей. От дальнейшего исполнения материальных обязательств К-ов отказался, ссылаясь на отсутствие у него денежных средств.

При обращении Ж-ина к адвокату Ц. за оказанием юридической помощи по вопросу взыскания задолженности с К-ова в судебном порядке, адвокат Ц. от оказания юридической помощи отказался, пояснив, что обязательства, предусмотренные Соглашением от 30.01.2024 г., он исполнил в полном объёме.

При самостоятельной подготовке иска Ж-ин обнаружил, что Соглашение об урегулировании претензий по убыткам, связанным с ДТП от 05.02.2024 г., составлено адвокатом Ц. крайне небрежно с серьёзными фактологическими ошибками, неверным определением состава участников ДТП; полностью не соответствует фактическим обстоятельствам, изложенным в протоколе о ДТП как в части описания события ДТП, так и в части определения действительных участников происшествия.

Указанные ошибки оказались существенными, не позволяющими использовать данный документ в качестве допустимого доказательства в суде.

На просьбу Ж-ин об исправлении сложившейся ситуации адвокат Ц. ответил категорическим отказом, стал присылать на телефон Ж-ина через мобильное приложение социальной сети «ВКонтакте» сообщения с грубыми оскорблениями и угрозами.

Более того, 16.04.2024 г. около 19:40 часов адвокат Ц. без предупреждения прибыл на встречу Ж-ина с К-ым, которая проходила возле ТЦ «АрктикХолл» (г. Пермь, ул. Мира, д. 41-в), где вёл себя крайне неприлично, агрессивно и вызывающе, постоянно требуя от Ж-ина подписания неких документов, сопровождая это грубой нецензурной бранью и личными оскорблениями в отношении Ж-ина, а также нанёс ему удар ладонью по лицу и выхватил из его рук телефон.

В действиях адвоката Ц. Квалификационная комиссия АППК усматривает наличие признаков дисциплинарного проступка, свидетельствующих о нарушении норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с требованиями п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 года № 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту – Федеральный закон № 63) адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно требованиям п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

Согласно положениям п. 1 ст. 8 КПЭА, при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

В соответствии с требованиями ч. 6 ст. 25 Федерального закона № 63 вознаграждение, выплачиваемое адвокату доверителем, и (или) компенсация адвокату расходов, связанных с исполнением поручения, подлежат обязательному внесению в кассу соответствующего адвокатского образования либо перечислению на расчётный счёт адвокатского образования в порядке и сроки, которые предусмотрены соглашением.

Порядок приёма адвокатом денежных средств от доверителя и порядок внесения адвокатом полученных денежных средств в кассу адвокатского образования определён письмом Министерства финансов Российской Федерации от 29.12.2006 года № 03-01-15/12-384 «О форме квитанций на оплату услуг адвокатов»[4] и Разъяснениями Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации «Об использовании адвокатскими образованиями квитанций для оформления наличных расчётов по оплате услуг адвокатов»[5].

Согласно выше названных документов адвокатские образования (в том числе коллегии адвокатов) в целях реализации ч. 6 ст. 25 Федерального закона № 63-ФЗ (в части обязательного внесения в кассу адвокатского образования вознаграждения, выплачиваемого адвокату доверителем, и (или) компенсации адвокату расходов, связанных с исполнением поручения) должны оформлять кассовые операции в соответствии с Порядком ведения кассовых операций в Российской Федерации.

Оформление кассовых операций в адвокатских образованиях при приёме в кассу адвокатского образования вознаграждения, выплачиваемого адвокату, и (или) компенсации расходов, связанных с исполнением поручения, производится по приходным кассовым ордерам (форма «КО-1») с указанием назначения вносимых средств и с выдачей доверителю квитанции к приходному кассовому ордеру, подтверждающей приём наличных денег.

Адвокатские образования при осуществлении кассовых операций обязаны оформлять приходные кассовые ордера (формы КО-1) и вносить соответствующие записи в кассовую книгу только в день приёма денежных средств.

Данные требования адвокатом Ц. выполнены не были, денежные средства в кассу адвокатского образования не вносились (равно как и не перечислялись на расчётный счёт адвокатского образования), квитанции о получении денежных средств не оформлялись и доверителю не выдавались.

Согласно требованиям п. 1 ч. 1 ст. 9 КПЭА, адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам доверителя, оказывать ему юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды, безнравственными интересами или находясь под воздействием давления извне.

Согласно ч. 1 ст. 4 КПЭА адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии.

На основании требований п. 2 ст. 8 КПЭА, при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан уважать права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей, коллег и других лиц, придерживаться манеры поведения и стиля одежды, соответствующих деловому общению.

Согласно ч. 5 ст. 9 КПЭА в любой ситуации, в том числе вне профессиональной деятельности, адвокат обязан сохранять честь и достоинство, избегать всего, что могло бы нанести ущерб авторитету адвокатуры или подорвать доверие к ней, при условии, что принадлежность адвоката к адвокатскому сообществу очевидна или это следует из его поведения.

В соответствии с требованиями ч. 5 ст. 10 КПЭА, адвокат не должен допускать фамильярных отношений с доверителем.

Указанные выше требования были грубо нарушены адвокатом Ц.

Допущенные адвокатом Ц. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с положениями ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката Ц., приведённые им в письменном объяснении (вх. № 473 от 07.05.2024 года) и в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат Ц. нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнил решения органов адвокатской палаты.

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Ц.

Распоряжением президента АППК № У-1 от 23.04.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Ц.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило представление вице-президента АППК.

Указанное представление имеет следующее содержание:

«…По имеющейся в АППК информации, адвокат Ц. за период с 01.01.2022 г. по 31.12.2023 г. (два календарных года) принял участие в мероприятиях по обязательному повышению профессионального уровня в общем объёме 17 академических часов, из которых:

- 12 часов – участие в очных индивидуально-групповых консультациях, организованных АППК (два дня занятий по 6 часов: 09.09.2023 г. и 07.10.2023 г.);

- 5 часов - участие в мероприятиях, организованных Советом молодых адвокатов АППК (конференция 15.09.2023 г.).

Информация об участии адвоката Ц. в иных формах обучения отсутствует.

При наличии у адвоката Ц. стажа адвокатской деятельности более трёх лет, минимальная норма участия в мероприятиях по обязательному повышению профессионального уровня за два календарных года соответствует 60 академическим часам.

Таким образом, адвокат Ц. недобрал 43 часа.

Указанные обстоятельства свидетельствуют о неисполнении либо ненадлежащем исполнении адвокатом Ц. профессиональных обязанностей и неисполнении решений органов адвокатской палаты…».

 

С материалами дисциплинарного производства, в том числе с указанным выше представлением вице-президента АППК и Распоряжением президента АППК № У-1 от 23.04.2024 г. о возбуждении дисциплинарного производства адвокат Ц. ознакомлен 23.04.2024 г., о чём он собственноручно сделал запись на представлении вице-президента АППК.

 

После возбуждения дисциплинарного производства адвокат Ц. представил объяснение (вх. № 474 от 07.05.2024 года), которое имеет следующее содержание:

«…В связи с сильной загруженностью не уделил должного внимания прохождению обучения. В настоящий момент в разделе «Учёба» в «Личном кабинете адвоката» на сайте Адвокатской палаты Пермского края записался на обучение на ближайшие даты, а именно:

-      18 мая 2024 года:

-      25 мая 2024 года;

-      7 сентября 2024 года;

-      14 сентября 2024 года;

-      21 сентября 2024 года;

-      28 сентября 2024 года;

-      5 октября 2024 года.

Также буду внимательно отслеживать вебинары ФПА и принимать в них участие. В настоящий момент записал в ежедневник их даты и время.

Обучение обязуюсь пройти в ближайшее время, которое в совокупности должно составлять 90 часов за три года.

Впредь обязуюсь не допускать данного проступка, который возник также по моей невнимательности и проходить обучение своевременно…».

 

В заседании Квалификационной комиссии АППК адвокат Ц. свою вину и факт совершения дисциплинарного проступка признал, каких-либо дополнительных документов не представил.

 

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, а также обсудив доводы адвоката Ц., приведённые им в письменном объяснении (вх. № 474 от 07.05.2024 года) и в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат Ц. недобросовестно исполнил профессиональные обязанности, допустил нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с требованиями п. 3 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту – Федеральный закон № 63) адвокат обязан постоянно совершенствовать свои знания самостоятельно и повышать свой профессиональный уровень в порядке, установленном Федеральной палатой адвокатов Российской Федерации и адвокатскими палатами субъектов Российской Федерации.

Аналогичные требования содержатся в п. 3 ст. 8 КПЭА, согласно которым при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан постоянно совершенствовать свои знания самостоятельно и повышать свой профессиональный уровень в порядке, установленном органами адвокатского самоуправления.

Общий порядок обучения адвокатов установлен «Стандартом профессионального обучения и повышения профессионального уровня адвокатов», утверждённым IX Всероссийским съездом адвокатов 18.04.2019 года (далее по тексту – Стандарт ФПА РФ).

Согласно п. 12 Стандарта ФПА РФ, адвокаты обязаны проходить обязательное повышение профессионального уровня.

Согласно п. 13 Стандарта ФПА РФ, адвокаты со стажем менее 3 лет должны ежегодно повышать профессиональный уровень в количестве не менее 40 академических часов. Адвокаты со стажем более 3 лет должны ежегодно повышать профессиональный уровень в количестве не менее 30 академических часов.

Указанную норму академических часов адвокат Ц. не выполнил.

В соответствии с п. 28 Стандарта ФПА РФ, Советы адвокатских палат субъектов Российской Федерации раз в три года подводят итоги работы по профессиональной подготовке и выполнению адвокатами обязанности повышения профессионального уровня.

Согласно положениям п. 31 Стандарта ФПА РФ, адвокат, не выполняющий обязанности постоянно повышать свой профессиональный уровень в порядке, предусмотренном Стандартом ФПА РФ, и в соответствии с решением Совета адвокатской палаты соответствующего субъекта Российской Федерации по вопросам повышения профессионального уровня, может быть привлечён к дисциплинарной ответственности в соответствии с Кодексом профессиональной этики адвоката.

Допущенные адвокатом Ц. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката Ц., приведённые им в письменном объяснении (вх. № 474 от 07.05.2024 года) и в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат Ц. нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнил решения органов адвокатской палаты.

 

 

Рассмотрев на заседании Совета АППК 30.05 2024 года материалы объединённого дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката Ц., Совет АППК признаёт два заключения Квалификационной комиссии АППК обоснованными, факты совершения дисциплинарных проступков установленными.

Определяя пределы дисциплинарной ответственности адвоката Ц., Совет АППК принял во внимание отсутствие у него действующих дисциплинарных взысканий, признание им своей вины и фактов совершения дисциплинарных проступков, а также с учётом их тяжести, обстоятельств их совершения и формы вины в соответствии с ч. 6 ст. 18 КПЭА рассматривал в качестве возможных мер дисциплинарной ответственности «Замечание» и «Предупреждение».

На основании изложенного, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 25 КПЭА Совет АППК решил:

Признать в действиях (бездействии) адвоката Ц. наличие нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Объявить адвокату Ц. предупреждение.

Разъяснить адвокату Ц., что в случае повторного совершения дисциплинарного проступка в течение года со дня принятия настоящего решения к нему будет применена мера дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката.

 

 

 

6.Дисциплинарная практика в отношении адвокатов, допустивших иные нарушения требований законодательства об Адвокатской деятельности и адвокатуре.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Ж.

Распоряжением президента АППК № 5 от 19.01.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Ж.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило частное постановление судьи Ч-го районного суда Пермского края Б., вынесенное по делу № НННН/2024.

Указанное частное постановление имеет следующее содержание:

«…Ч-им районным судом Пермского края рассмотрено уголовное дело по обвинению Н-ина в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 264 УК РФ.

В ходе предварительного расследования защиту интересов представителя подсудимого Б-ой осуществлял адвокат Ж.на основании соглашения.

03.07.2023 года адвокат Ж. участвовал при допросе представителя обвиняемого Б-ой.

В результате дорожно-транспортного происшествия обвиняемый Н-ин погиб, в результате дорожно-транспортного происшествия наступила смерть пассажиров Ю-ва и К-на, Г-на.

Родственники погибших Ю-ва и К-на, Г-на признаны потерпевшими по уголовному делу.

В силу п. 1 ч. 1 ст. 72 УПК РФ защитник не вправе участвовать в производстве по уголовному делу если оказывает или ранее оказывал юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интересам защищаемого им лица.

По смыслу закона указанные обстоятельства являются основанием отвода защитника независимо от того, в чём выражалась эта помощь и оказывалась она по тому же или иному делу.

На основании подп. 2 п. 4 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат не вправе принимать от лица, обратившегося к нему за оказанием юридической помощи, поручение в случаях, если он оказывает юридическую помощь доверителю, интересы которого противоречат интересам данного лица.

Согласно п. 1 статьи 13 Кодекса профессиональной этики адвоката помимо случаев, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, адвокат не вправе принимать поручение на осуществление защиты по одному уголовному делу от двух и более лиц, если интересы одного из них противоречат интересам другого.

В соответствии с п. 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 2015 г. № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве» при наличии любого из обстоятельств, указанных в ст. 72 УПК РФ, участие защитника исключается во всех стадиях уголовного судопроизводства. Если между интересами обвиняемых, защиту которых осуществляет один адвокат, выявятся противоречия (признание обвинения одним и оспаривание другим по одним и тем же эпизодам дела; изобличение одним обвиняемым другого и т.п.), то такой адвокат подлежит отводу (п. 3 ч. 1 ст. 72 УПК РФ, подп. 2 п. 4 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п. 1 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката).

В судебном заседании установлено, что 06.12.2022 года адвокат Ж. и ООО «Общество» заключили договор поручения, по которому адвокат Ж. принял на себя обязательства по оказанию юридической помощи родственникам погибших 05.12.2022 года на 79 километре автодороги Оса-Чернушка Н-ина, Ю-ва, К-на, Г-на, за что получил оплату.

Из показаний представителя потерпевшего Г-ной следует, что её адвокатом по уголовному делу является адвокат Ж.

В судебном заседании установлено, что Ж. одновременно представлял по уголовному делу интересы обвиняемого Н-ина и потерпевших Ю-ва, К-на, Г-на.

Тем самым оказывал юридическою помощь лицам, чьи интересы противоречили друг другу, самоотвод адвокат Ж. не заявлял.

Изложенные обстоятельства свидетельствуют о нарушении адвокатом Ж. требований уголовно-процессуального законодательства, Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», Кодекса профессиональной этики адвоката, а также своего профессионального долга, что является основанием для вынесения частного постановления…».

 

В своём объяснении (вх. № 176 от 08.02.2024 г.) адвокат Ж. сообщает следующее:

«…5 декабря 2022 года на 79 км. автодороги «Оса–Чернушка» произошло дорожно-транспортное происшествие: столкновение автомобиля «MERSEDES-BENZ-GL-350» под управлением водителя Д-а и автомобиля «УАЗ-39095» под управлением водителя ООО «Общество» - Н-ина.

В результате данного дорожно-транспортного происшествия была причинена смертельная травма водителю автомобиля «УАЗ» Н-ину, от полученных телесных повреждений на месте скончались пассажиры, находящееся в автомобиле «УАЗ» Ю-ев и К-ин, а 22.12.2022 от полученных травм скончался пассажир автомобиля «УАЗ» Г-ин.

По данному факту постановлением ст. следователя СО Отдела МВД по Ч-ому городскому округу майора юстиции М-й от 05.12.2022 по признакам преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 264 УК РФ, возбуждено уголовное дело № 12201570020000542.

Погибшие в ДТП водитель Н-ин и пассажиры: Ю-ев, К-ин и Г-ин являлись сотрудниками ООО «Общество» (местонахождение в г. Чернушка) и в момент ДТП находились при исполнении трудовых обязанностей.

Сразу же после ДТП руководство ООО «Общество» обратилось ко мне с просьбой об оказании юридической помощи по факту произошедшего дорожно- транспортного происшествия.

6 декабря 2022 года между мной, адвокатом Ж. (поверенный), и ООО «Общество» (доверитель) был заключён договор об оказании юридической помощи.

В соответствии с п. 2.1 Договора я принял на себя обязательства по оказанию юридической помощи родственникам сотрудников ООО «Общество» погибших 05.12.2022 в ДТП на 79 км. автодороге «Оса–Чернушка»: Н-ина, К-ина, Ю-ева и пострадавшего в данном ДТП Г-ина, в объёме и на условиях, предусмотренных настоящим договором.

Согласно п. 2.1 Договора поверенный обязуется оказывать следующие виды юридической помощи:

2.1.1 Периодически устно консультировать родственников лиц, указанных в разделе 1 настоящего Договора, по правовым вопросам связанным с расследованием уголовного дела № 12201570020000542, возбуждённого 05.12.2022 по факту ДТП.

2.1.2. Оказывать родственникам лиц, указанных в разделе 1 настоящего Договора, юридическую помощь в подготовке необходимых документов в страховую компанию для выплаты им страхового возмещения.

2.1.3. По отдельным поручениям на основании дополнительных соглашений к настоящему Договору представлять интересы родственников лиц, указанных в разделе 1 настоящего Договора, в судебных и правоохранительных органах в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством РФ.

Таким образом, данный Договор был в соответствии со ст. 430 ГК РФ, был заключён мной с ООО «Общество» в пользу третьих лиц.

В соответствии с п. 2.1.3, указанного выше Договора 08.12.2022 года между мной и Б-ой (дочерью погибшего в ДТП водителя Н-ина ) было заключено соглашение об оказании юридической помощи в ходе предварительного следствия.

Согласно разделу 1 указанного Соглашения, я принял на себя обязательства по просьбе и поручению Б-ой представлять её интересы на стадии предварительного следствия по уголовному делу находящегося в производстве СО Отдела МВД по Ч-ому городскому округу, возбуждённого по ч. 5 ст. 264 УК РФ, по факту дорожно-транспортного происшествия, произошедшего 05.12.2022 в 9 час 05 мин на 79 км автодороги «Пермь–Чернушка», в результате которого, водителю а/м «УАЗ-390995» Н-ину (отцу Б-ой ) была причинена смертельная травма.

20 декабря 2023 года следователю СО Отдела МВД по Ч-ому городскому округу Б. в материалы уголовного дела № 12201570020000542 мной был представлен ордер адвоката на представление интересов потерпевшей Б-ой (том 1 л.д. 185).

Фотокопии материалов уголовного дела № 12201570020000542 в 3 (трёх) томах на флэш-накопителе прилагаются к настоящим письменным пояснениям.

При этом каких-либо соглашений об оказании юридической помощи в ходе предварительного следствия родственникам других погибших в ДТП сотрудников ООО «Общество»: К-ина, Ю-ва и Г-ина мною не заключалась.    

Юридическая помощь родственникам указанных выше лиц оказывалась мной только в рамках п. 2.1.2. Договора об оказании юридической помощи от 06.12.2022 года, а именно мной были подготовлены заявления в АО «СОГАЗ» о выплате страхового возмещения по договору ОСАГО потерпевшим: - дочери Н-ина – Б-ой ; - матери К-ина – К-ой ; - супруге Ю-ева – Ю-ой ; - матери Г-ина – Г-ой.

Копии заявлений в АО «СОГАЗ» о выплате страхового возмещения по договору ОСАГО вышеуказанным потерпевшим прилагаются к настоящим письменным пояснениям.

По указанным заявлениям потерпевшими впоследствии от АО «СОГАЗ» были получены суммы страхового возмещения в размере 500 000 рублей в пользу каждого.

Никакой другой юридической помощи потерпевшим К-ой, Ю-ой и Г-ой, тем более в рамках предварительного следствия по уголовному делу мной оказано не было.

20 января 2023 года между мной (поверенным) и ООО «Общество» был подписан акт приёма-передачи оказанных юридических услуг (юридической помощи), в том, что по договору об оказании юридической помощи от 06.12.2022 г. поверенным была оказана юридическая помощь, предусмотренная п. 2.1.2 Договора:

- родственникам сотрудников ООО «Общество» погибших 05.12.2022 г. в ДТП на 79 км автодороге «Оса–Чернушка»:

- дочери Н-ина – Б-ой ;

- матери К-ина – К-ой ;

- супруге Ю-ва – Ю-ой ;

- матери Г-ина – Г-ой,

оказана юридическая помощь по подготовке документов для подачи в страховую компанию АО «СОГАЗ» для выплаты суммы страхового возмещения в соответствии с п. 6 ст. 12 Федерального закона от 25 апреля 2002 года № 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» в связи со смертью потерпевших.

Согласно п. 3 указанного Акта стороны его подписанием подтвердили, что юридическая помощь, предусмотренная п. 2.1.1, 2.1.3 Договора об оказании юридической помощи от 06.12.2022 г., поверенным не оказывалась.

Таким образом, никакой юридической помощи по уголовному делу № 12201570020000542 лицам, признанными потерпевшими по уголовному делу, а именно: К-ой, Ю-ой, Г-ой в рамках предварительного следствия мною не оказывалось.

Данные обстоятельства подтверждаются представленными мной к настоящим письменным пояснениям фотокопиями материалов уголовного дела, из содержания которых следует, что:

1) Ордер адвоката представлен мной в материалы уголовного дела только на представление интересов потерпевшей Б-ой (том 1 л.д. 185), а впоследствии как защитника (адвоката) представителя обвиняемого (том 3, л.д. 11);

2) Все письменные ходатайства в рамках уголовного дела, заявлялись мной только от имени представителя потерпевшего Б-ой, а впоследствии защитника (адвоката) представителя обвиняемого:

- ходатайство о допросе свидетелей и истребовании документов (том 1, л.д. 186);

- ходатайство о включении дополнительных вопросов в постановление следователя о назначении по уголовному делу судебной автотехнической экспертизы (том 1, л.д. 190-191);    

- ходатайство о назначении по уголовному делу дополнительной комиссионной судебной автотехнической экспертизы (том 2, л.д.173-175);

- ходатайство в порядке ст. 217 УПК РФ после ознакомления с материалами уголовного дела.

3) Во всех следственных действиях по уголовному делу я представлял интересы только потерпевшей Б-ой, а впоследствии представителя обвиняемого Б-вой, а именно:

- присутствовал при ознакомлении Б-ой с уведомлением о признании её отца Н-на виновным в совершении преступления и планировании следователем прекращения уголовного дела в связи с его смертью;

- присутствовал при ознакомлении Б-ой с постановлением о допуске в качестве представителя обвиняемого (том 3, л.д. 13);

- присутствовал при ознакомлении представителя обвиняемого Б-ой с постановлениями о назначении судебных экспертиз и заключениями судебных экспертиз (том 3, л.д. 17-21);

- присутствовал при объявлении представителю обвиняемого Б-ой обвинения Н-ну (том 3, л.д. 41-44);

- присутствовал при допросе представителя обвиняемого Б-ой (том 3, л.д. 45-47);

- присутствовал при уведомлении представителя обвиняемого Б-ой об окончании следственных действий (том. 3, л.д. 52);

- присутствовал при подписании представителем обвиняемого Б-ой протокола ознакомления с материалами уголовного дела (том 3, л.д. 59).

При этом, ни в каких следственных действиях, производимых в рамках предварительного следствия по уголовному делу с потерпевшими К-ой, Ю-ой и Г-ой участия я не принимал, никаких процессуальных документов (заявлений, ходатайств) от их имени не подавал. Устных консультаций по уголовному делу указанным лицам не давал. Ордера адвоката Ж., удостоверяющие полномочия представителя вышеуказанных потерпевших по уголовному делу, в материалах уголовного дела отсутствует.

Указанные обстоятельства подтверждаются протоколами следственных действий проводимых с участием потерпевших К-ой, Ю-ой и Г-ой (том 2, л.д. 53-55, 59-62. 67-70, 76-79, 160, 162; том 3, л.д. 48-51, 53-58).

Соглашение на защиту прав и законных интересов представителя обвиняемого Б-ой при рассмотрении уголовного дела в Ч-ом районном суде Пермского края мною заключено не было. Указанное соглашение (по имеющейся у меня информации) было заключено с адвокатом С.

Поводом для вынесения в отношении меня судьёй Ч-го районного суда Пермского края Б. частного постановления по уголовному делу № НННН/2024 от 15 января 2024 года, по моему мнению, послужили следующие обстоятельства.

1 декабря 2023 года мне позвонил один из руководителей ООО «Общество» и попросил меня переделать акт приёма-передачи оказанных юридических услуг (юридической помощи) по договору об оказании юридической помощи от 06.12.2022 г. и указать в нём, что мной в рамках указанного договора потерпевшим К-ой, Ю-ой и Г-ой оказывалась юридическая помощь в рамках уголовного дела № 12201570020000542.

Я отказался от данного предложения, но поинтересовался для каких целей ООО «Общество» необходим новый акт, на что мною был получен ответ, что адвокат С., осуществляющая защиту прав и законных интересов представителя обвиняемого намерена заявить в суде ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору (в порядке ст. 237 УПК РФ) мотивируя это тем, что мной, адвокатом Ж., в рамках уголовного дела оказывалась юридическая помощь лицам, интересы которых противоречат друг другу.

В ответ на это я в категоричной форме заявил, что этого ни в коем случае не нужно делать, так как никакого конфликта интересов участников уголовного судопроизводства я не допускал. Кроме того, я пояснил, что такое процессуальное поведение стороны защиты при рассмотрении уголовного дела в суде может оказать негативное воздействие на суд и послужить поводом для вынесения в отношении меня частного постановления.

4 декабря 2023 года мне с номера телефона + 7ХХХХХХХХХХ позвонила женщина, которая представилась зам. прокурора Ч-го района Пермского края О. (извинилась за то, что пытается узнать от меня информацию по телефону). В ходе телефонного разговора О. сказала, что она является государственным обвинителем по уголовному делу по обвинению Н. Далее сообщила мне, что в ходе рассмотрения уголовного дела сторона защиты намерена заявить перед судом ходатайство о возвращении дела прокурору, мотивируя это тем, что в процессе предварительного следствия мной была оказана юридическая помощь лицам, интересы которых противоречат друг другу. При этом она пояснила, что в материалах уголовного дела такая информация отсутствует.

В свою очередь я заверил О., что никакого конфликта интересов участников уголовного судопроизводства я не допускал, а юридическая помощь по уголовному делу была оказана мной только дочери обвиняемого Н. – Б-ой, у которой в ходе предварительного следствия только поменялся процессуальный статус: с потерпевшей на представителя обвиняемого.

Считаю, что адвокат С., намереваясь любыми способами добиться положительного результата для своего доверителя в виде возвращения уголовного дела прокурору, ввела председательствующего судью Б. в заблуждение относительно фактических обстоятельств оказания мной юридической помощи на стадии предварительного следствия и использовала предоставленный ей договор об оказании юридической помощи от 06.12.2022 г., заключённый между мной и ООО «Общество», как документ подтверждающий наличие конфликта интересов участников уголовного судопроизводства.

Вместе с тем, какой-либо ситуации в части конфликта интересов лица, которому я оказывал юридическую помощь в рамках предварительного следствия по уголовному делу – Б-ой и потерпевшим: К-ой, Ю-ой и Г-ой мною допущено не было.

Вопреки выводам судьи Ч-ого районного суда Пермского края Б., изложенным в описательно-мотивировочной части частного постановления по уголовному делу № НННН/2024 от 15 января 2024 года, в материалах уголовного дела отсутствуют доказательства, которые свидетельствовали об обратном.

Кроме того, приведённые в постановлении суда обстоятельства на судьбу итогового решения по делу не повлияли. Несмотря на ходатайство стороны защиты о возвращении уголовного дела прокурору, конфликта интересов участников уголовного судопроизводства судом не установлено, по результатам рассмотрения ходатайства уголовное дело в порядке ст. 237 УПК РФ прокурору не возвращено.

С учётом изложенных обстоятельств, считаю, что каких-либо нарушений положений п. 3 ч. 1 ст. 72 УПК РФ, пп. 2 п. 4 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п. 1 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката в ходе оказания мной юридической помощи по уголовному делу с моей стороны допущено не было…».

 

В заседании Квалификационной комиссии АППК адвокат Ж. подтвердил доводы, приведённые в письменном объяснении (вх. № 176 от 08.02.2024 г.), дополнительно пояснил, что, по его мнению, никакого конфликта интересов не было. У него был один ордер на одного человека. Соглашение он заключал с дочерью погибшего водителя (который сначала был потерпевшим, а потом обвиняемым) на защиту прав в стадии предварительного следствия. В суде он (адвокат Ж.) участия не принимал, участвовал только в следствии. В рамках уголовного дела лицам, признанным потерпевшими, никакой юридической помощи не оказывал. Полагает, что Кодекс профессиональной этики адвоката он не нарушал.

 

Изучив частное постановление судьи Ч-го районного суда Пермского края Б., вынесенное по делу № НННН/2024, объяснение адвоката Ж. (вх. № 176 от 08.02.2024 г.) и другие материалы дисциплинарного производства, а также обсудив доводы адвоката Ж., приведённые им в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК пришла к заключению о необходимости прекращения дисциплинарного производства, поскольку адвокат Ж. не допустил нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката, а также надлежащим образом исполнил свои обязанности перед доверителем и адвокатской палатой.

Принимая данное заключение, квалификационная комиссия исходила из презумпции добросовестности адвоката и надлежащего исполнения требований Кодекса профессиональной этики адвоката. Какие-либо признаки дисциплинарного проступка, установленные ч. 1 и ч. 2 ст. 18 КПЭА, в поведении адвоката Ж. отсутствуют.

На основании изложенного, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 2 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

 

Прекратить дисциплинарное производство, поскольку адвокат не допустил нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката; надлежащим образом исполнил свои обязанности перед доверителем или адвокатской палатой.

 

 

Рассмотрев на заседании Совета АППК 29.02.2024 года материалы дисциплинарного производства, Совет АППК признаёт заключение Квалификационной комиссии АППК обоснованным и считает возможным прекратить дисциплинарное производство в отношении адвоката Ж., поскольку в его поведении отсутствуют признаки дисциплинарного проступка.

 

 

 

Заключение

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Л.

Распоряжением президента АППК № 34 от 14.05.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Л.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило представление вице-президента АППК.

Указанное представление имеет следующее содержание:

«…В Адвокатскую палату Пермского края (АППК) поступило обращение заместителя начальника Отдела МВД РФ «Ч-ой», начальника следственного отдела Б. (исх. № 9926 от 22.04.2024; вх. № 34 от 02.05.2024) в отношении адвоката Л.

Из данного обращения следует, что в производстве ст. следователя Отдела МВД РФ «Ч-ой» Б. находится уголовное дело в отношении обвиняемого Г-ва (п. «б» ч. 3 ст. 111 УК РФ); защиту Г-ва осуществляет адвокат Г.

По данному делу ряд свидетелей зашиты ранее давали показания с участием адвоката Л. в соответствии с ч. 5 ст. 189 УПК РФ.

Потерпевшими по делу являются М-ов и П-в, содержащиеся в ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю.

В ходе дополнительных допросов по делу 18.04.2024 оба потерпевших показали, что после этапирования из ФКУ ИК-10 в ФКУ СИЗО-3 ГУФСИН России по Пермскому краю (г. Кизел) их в следственном изоляторе 12.04.2024 поочерёдно посетил адвокат Л. из г. Б-и, с которым каждый из них знаком не был.

Так, потерпевший М-ов пояснил, что ранее видел адвоката Л. в ходе следствия по уголовному делу и понимает, что данный адвокат работает со стороны защиты обвиняемого Г-ва. Со слов М., адвокат Л. просил его как потерпевшего изменить показания по уголовному делу в отношении Г-ва, а именно сказать, что они оба потерпевших пришли к обвиняемому с ножами. При этом, адвокат просил М-ва не давать никаких показаний по делу без его участия как представителя потерпевшего.

Потерпевший П-в также показал, что адвокат из г. Б-ки Л. просил его как потерпевшего не давать показания по делу без участия Л. в качестве его представителя.

Оба потерпевших отказались от услуг адвоката Л. М-ов подтвердил в ходе дополнительного допроса, что ранее по делу давал правдивые и последовательные показания и менять их не собирается.

Факт посещения адвокатом Л. потерпевших в ФКУ СИЗО-3 (г. Кизел) 12.04.2024 подтверждается копиями ордеров адвоката Л. за №№ 6505, 6506 от 11.04.2024 и не оспаривается адвокатом.

В своих объяснениях (вх. № 481 от 13.05.2024) адвокат Л. указывает, что в начале апреля 2024 к нему в офис пришёл ранее незнакомый ему человек и сообщил, что с ним как адвокатом хотят встретиться М-в и П-в; с какой целью не сообщил.

Без оформления соглашения на оказание юридической помощи адвокат Л., оформив соответствующие ордера с поручением на оказание устной консультации обоих потерпевших в ФКУ СИЗО-3, посетил М-ва и П-ва.

С его слов, во время встречи с каждым из них не предлагал и не уговаривал их дать конкретные показания по делу, поменять показания или отказаться от дачи показаний. Какого-либо давления на них не оказывал. Заключить соглашение на представление интересов по делу их как потерпевших не предлагал.

Таким образом, из рассмотренных материалов следует, что факт посещения адвокатом Л. потерпевших по уголовному делу (по которому он уже оказывал юридическую помощь свидетелям защиты) нашёл своё подтверждение.

Нашёл своё подтверждение и факт отсутствия правовых оснований (отсутствие соглашения на оказание юридической помощи) для соответствующих действий.

Доводы, изложенные в объяснениях адвоката Л. в обоснование возражений на обращение в АППК должностного лица органа предварительного расследования, несостоятельны и не опровергают приведённых в обращении доказательств.

В действиях адвоката Л. усматриваются нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и норм КПЭА, а именно статьи 25 № 63-ФЗ, п. 2 ст. 5, п. 1 ст. 8, пп. 6 п. 1 ст. 9, пп. 10 п. 1 ст. 9, пп. 1, 3 ст. 11, п. 1 ст. 13 КПЭА…».

 

В своём объяснении (вх. № 481 от 13.05.2024 г.) адвокат Л. сообщает следующее:

«…Действительно мной по соглашениям заключённым в 2022 году осуществлялось представление интересов свидетелей Ш-й, Ш-ой, Ш-а, Р-а на стадии предварительного расследования уголовного дела № 12201570002000345 возбуждённого в отношении Г-ва, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ст. 111 УК РФ.

Уголовное дело в отношении Г-а возбуждено 10.03.2022 года и изначально расследовалось в ОМВД «Б-ий». Фактом для возбуждения уголовного дела послужила обоюдная драка, произошедшая в г. Б-и между М-вым и П-ым с одной стороны и Г-м с другой стороны. К настоящему времени М-ов за причинение побоев Г-ву привлечён к административной ответственности. Г-ев по уголовному делу является обвиняемым.

Г был задержан 12.03.2022 года и содержался под стражей в СИЗО-2 г. С-ка до изменения ему меры пресечения 28.02.2024 года на подписку о невыезде и надлежащем поведении.

После неоднократных возвращений прокурором г. Б-ки уголовного дела на доследование в СО ОМВД «Б-ий», примерно через два года расследования в г. Б-ки, уголовное дело почему-то передали для предварительного расследования в СО ОМВД «Ч-ой», хотя все события происходили на территории в г. Б-ки, и все свидетели по этому уголовному делу находятся в г. Б-ки.

В рамках расследования уголовного дела в г. Б-ки проводились очные ставки со свидетелями, интересы которых я представлял на стадии предварительного расследования и участвовал при проведении таких следственных действий.

Насколько мне известно, все участники уголовного дела, в том числе и указанные выше свидетели, заинтересованы в примирении и прекращении конфликта между Г-м, П-м и М-ым.

Однако на указанной начальником следственного отдела Б. очной ставке между Г-м и М-ым я участия не принимал и не мог принимать, так как никогда не защищал интересы Г. Я никогда не работал со стороны Г-а и не защищал его интересы в рамках уголовного дела. Соглашение с Г-в на защиту его интересов я не заключал. Насколько мне известно, Г-ва по указанному выше уголовному делу защищает адвокат Г.

Ранее от следователя СО ОМВД «Ч-ой» Б. на моё имя поступало письменное уведомление о проведении 15.04.2024 г. в помещении СО ОМВД «Ч-ой» следственных действий – дополнительный допрос обвиняемого Г-ва. Я в письменном виде сообщил следователю, что не заключал соглашение с Г-ым на его защиту и представление интересов по уголовному делу, номер которого указан в уведомлении, а также сообщил следователю, что не давал своего согласия на получение официальной корреспонденции в электронном виде, в том числе по электронной почте.

Примерно в начале апреля 2024 года ко мне в офис пришёл ранее незнакомый мне человек и сообщил, что со мной хотят встретиться М-ов и П-в, которые в настоящее время находятся в ИК-10 или в СИЗО-3 г. Кизел. Для чего конкретно они хотят со мной встретиться, он не пояснил. Я подумал, что возможно речь пойдёт об условно-досрочном освобождении из мест лишения свободы или о замене наказания на наказание, не связанное с лишением свободы.

12.04.2024 года я проездом находился в г. Кизел и решил встретиться с М-ым и П-ым в СИЗО-3, для чего оформил два соответствующих ордера, указав в них сущность поручения «устная консультация». При встрече М-ов и П-в сообщили мне, что следователь ОМВД «Ч-ой» вынуждает их изменить ранее данные ими по уголовному делу показания, однако они от дачи показаний отказались, ссылаясь на ст. 51 Конституции РФ. Так же они сообщили мне, что не желают привлекать Г-ва к уголовной ответственности. П-в и М-ов указали на их желание примириться и прекратить любые разбирательства по отношению друг к другу. Так как я находился в г. Кизел проездом, то бесплатно проконсультировал М-ва и П-ва в части возможности примирения потерпевших с обвиняемым по уголовному делу и о возможности и последствиях такого примирения. Свои услуги ни М-ву, ни П-ву я не навязывал и не предлагал, оплату за устную консультацию не брал и не требовал. Соглашения на защиту и представление интересов ни с М-ым, ни с П-ым я не заключал и не предлагал им заключить такое соглашение. Во время консультаций я не предлагал и не уговаривал ни М-ва, ни П-ва дать конкретные показания по уголовному делу или изменить показания или отказаться от дачи показаний. Давление на М-ва и П-ва я не оказывал. У меня отсутствуют основания и мотивы для такого поведения, так как защиту Г-ва я не осуществляю и соблюдаю Кодекс профессиональной этики адвокатов.

Кроме того, обращаю внимание на то, что начальник следственного отдела ОМВД «Ч-ой» Б. в своём обращении исказила информацию из уголовного дела, указав свидетелей, интересы которых я представлял, «свидетелями защиты». Однако мне известно, что ранее на утверждение прокурору г. Б-ки неоднократно направлялись обвинительные заключения в отношении Г-ва, в которых такие свидетели были поименованы именно как «свидетели обвинения». Возможно, заявитель так действует, так как ранее думала, что я защищаю обвиняемого Г-ва и даже обращалась ко мне с уведомлением о проведении следственных действий в отношении Г-ва. В любом случае, таким действиями заявитель Б. пытается дискредитировать меня в АППК, преподнося ситуацию так, что я, якобы, представляю интересы сторон, чьи интересы противоречат друг другу. Возможно, Б. в своём заявлении так же исказила показания М-ва и П-а, протоколы допросов которых, к обращению не приложены. Доводы заявителя о грубом нарушении мной адвокатской этики и оказания давления на потерпевших являются явно надуманными и ничем не подтверждёнными.

Исходя из позиции и поведения следователей ОМВД «Ч-ой», в том числе в отношении потерпевших, не исключаю возможность того, что М-ов и/или П-в в будущем обратятся ко мне за оказанием юридической помощи по данному уголовному делу. В связи с чем, прошу АППК разъяснить могу ли я заключить с потерпевшими соглашение на представление их интересов по уголовному делу, если ранее представлял интересы свидетелей, которые поименованы в обвинительном заключении свидетелями обвинения.

Так же прошу обратить внимание на то, что Положением о порядке рассмотрения и разрешения обращений в адвокатских образованиях Пермского края и АППК не предусмотрено рассмотрение обращений органов предварительного следствия.

Надуманность и недостоверность обстоятельств, изложенных Б. в заявлении в АППК подтверждается обвинительным заключением по уголовному делу, на которое ссылается заявитель…».

 

В заседании Квалификационной комиссии АППК адвокат Л. подтвердил доводы, приведённые им в письменном объяснении (вх. № 481 от 13.05.2024 г.), каких-либо дополнительных документов не представил.

 

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, а также обсудив доводы адвоката Л., Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат Л. недобросовестно исполнил профессиональные обязанности, допустил нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что в производстве СО ОМВД России «Ч-ой» находится уголовное дело в отношении обвиняемого Г-ва, защиту которого осуществляет адвокат Г.

По данному делу также проходит ряд свидетелей со стороны зашиты, которые ранее давали показания с участием адвоката Л.

Потерпевшими по делу являются М-ов и П-в, содержащиеся в ФКУ СИЗО-3 ГУФСИН России по Пермскому краю (г. Кизел).

18.04.2024 г. в ходе дополнительных допросов по делу оба потерпевших показали, что 12.04.2024 г. в ФКУ СИЗО-3 ГУФСИН России по Пермскому краю (г. Кизел) их поочерёдно посетил адвокат Л., с которым каждый из них знаком не был.

Потерпевший М-ов пояснил, что ранее видел адвоката Л. в ходе следствия по уголовному делу и понимает, что данный адвокат работает со стороны защиты обвиняемого Г-ва. Со слов М-ва, адвокат Л. просил его, как потерпевшего, изменить показания по уголовному делу в отношении Г-ва и просил не давать никаких показаний по делу без его (адвоката Л.) участия как представителя потерпевшего.

Потерпевший П-в также показал, что адвокат Л. просил его, как потерпевшего, не давать показания по делу без участия адвоката Л. в качестве его представителя.

Оба потерпевших отказались от услуг адвоката Л.

Потерпевший М-ов в ходе дополнительного допроса подтвердил, что ранее по делу давал правдивые и последовательные показания и менять их не собирается.

Факт посещения адвокатом Л. потерпевших в ФКУ СИЗО-3 (г. Кизел) 12.04.2024 г. подтверждается копиями ордеров адвоката Л. за №№ 6505, 6506 от 11.04.2024 г. и не оспаривается самим адвокатом.

На основании описанных выше обстоятельств, квалификационная комиссия пришла к выводу, что факт посещения адвокатом Л. потерпевших по уголовному делу (по которому он уже оказывал юридическую помощь свидетелям защиты) нашёл своё подтверждение.

Также, по мнению квалификационной комиссии, нашёл своё подтверждение и факт отсутствия правовых оснований (отсутствие соглашения на оказание юридической помощи) для соответствующих действий.

Доводы, приведённые в объяснении адвоката Л. в обоснование возражений на обращение в АППК должностного лица органа предварительного расследования, несостоятельны и не опровергают приведённых в обращении доказательств.

Таким образом, в действиях (бездействии) адвоката Л. усматриваются признаки дисциплинарного проступка, свидетельствующие о нарушении норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с положениями ст. 25 Федерального закона от 31.05.2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту - Федеральный закон № 63) адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем.

При этом соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом, на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.

Существенными условиями соглашения являются:

1) указание на адвоката, принявшего исполнение поручения в качестве поверенного, а также на его принадлежность к адвокатскому образованию и адвокатской палате;

2) предмет поручения;

3) условия и размер выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь либо указание на то, что юридическая помощь оказывается доверителю бесплатно в соответствии с Федеральным законом «О бесплатной юридической помощи в Российской Федерации»;

4) порядок и размер компенсации расходов адвоката, связанных с исполнением поручения, за исключением случаев, когда юридическая помощь оказывается доверителю бесплатно в соответствии с Федеральным законом «О бесплатной юридической помощи в Российской Федерации»;

5) размер и характер ответственности адвоката, принявшего исполнение поручения.

В соответствии с положениями ч. 15 ст. 22 Федерального закона № 63, соглашение об оказании юридической помощи в коллегии адвокатов заключается между адвокатом и доверителем, и регистрируется в документации коллегии адвокатов.

Указанные выше требования Федерального закона № 63 адвокатом Л. были нарушены, соглашения об оказании юридической помощи в интересах потерпевших М-ва и П-ва заключены не были, в документации коллегии адвокатов такие соглашения не регистрировались, посещение указанных лиц в ФКУ СИЗО-3 (г. Кизел) 12.04.2024 г. осуществлялось в отсутствие соглашений, хотя в ордерах за №№ 6505, 6506 от 11.04.2024 г. в качестве основания оказания юридической помощи было указано наличие соответствующих соглашений.

В соответствии с требованиями п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

Согласно п. 6 ч. 1 ст. 9 КПЭА, адвокат не вправе навязывать свою помощь лицам и привлекать их в качестве доверителей путём использования личных связей с работниками судебных и правоохранительных органов, обещанием благополучного разрешения дела и другими недостойными способами.

Согласно п. 10 ч. 1 ст. 9 КПЭА, адвокат не вправе оказывать юридическую помощь в условиях конфликта интересов доверителей.

Согласно ч. 1 ст. 11 КПЭА, адвокат не вправе быть советником, защитником или представителем нескольких сторон в одном деле, чьи интересы противоречат друг другу, а может лишь способствовать примирению сторон.

Согласно ч. 1 ст. 13 КПЭА, помимо случаев, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, адвокат не вправе принимать поручение на осуществление защиты по одному уголовному делу от двух и более лиц, если интересы одного из них противоречат интересам другого либо когда интересы одного, хотя и не противоречат интересам другого, но эти лица придерживаются различных позиций по одним и тем же эпизодам дела.

В соответствии с требованиями п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно п. 1 ст. 8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

При описанных выше обстоятельствах профессиональное поведение адвоката Л. нельзя признать честным, разумным, добросовестным, квалифицированным и принципиальным, что указывает на нарушение им требований п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА.

Вместе с тем, требования п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА находятся в неразрывной взаимосвязи с требованиями ст. 5 КПЭА, согласно которым убеждённость доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему. При этом, адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре, а злоупотребление доверием несовместимо со статусом адвоката.

Допущенные адвокатом Л. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с положениями ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката Л., приведённые им в письменном объяснении (вх. № 481 от 13.05.2024 г.) и в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат Л. нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнил решения органов адвокатской палаты.

 

 

На заседании Совета АППК 27.06.2024 года адвокат Л. свою вину и факт совершения дисциплинарного проступка признал, каких-либо дополнительных документов не представил.

 

Рассмотрев материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката Л. приведённые им в письменном объяснении (вх. № 481 от 13.05.2024 г.), а также в заседаниях Квалификационной комиссии АППК и Совете АППК, Совет АППК находит заключение квалификационной комиссии обоснованным, факт совершения дисциплинарного проступка установленным.

Определяя пределы дисциплинарной ответственности адвоката Л., Совет АППК принял во внимание отсутствие у него действующих дисциплинарных взысканий, признание им своей вины и факта совершения дисциплинарного проступка, а также обращения коллегии адвокатов и следственного подразделения с просьбами о неприменении к адвокату Л. строгих мер дисциплинарного воздействия, и полагает возможным с учётом тяжести совершённого проступка, обстоятельств его совершения и формы вины в соответствии с п. 1 ч. 6 ст. 18 КПЭА ограничиться применением меры дисциплинарной ответственности в виде «Замечания».

 На основании изложенного, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 25 КПЭА Совет АППК решил:

Признать в действиях (бездействии) адвоката Л. наличие нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Объявить адвокату Л. замечание.

 

 

7.Дисциплинарная практика в отношении адвокатов, допустивших нарушение правил на защиту

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Э.

Распоряжением президента АППК № 31 от 16.04.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Э.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило частное определение Судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда, вынесенное по делу № НННН/2022.

Указанное частное определение имеет следующее содержание:

«…Приговором Д-го районного суда г. Перми от 20 октября 2022 года Х-ва осуждена по ч. 3 ст. 30, п.п. «а», «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (2 преступления) к 8 годам лишения свободы за каждое преступление, в силу ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений окончательно к 10 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда от 27 декабря 2022 года приговор отменён в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона.

Судебной коллегией установлено, что защиту Х-вой в суде первой инстанции осуществлял по назначению суда адвокат Э.

Согласно протоколу судебного заседания, Х-ва после оглашения государственным обвинителем предъявленного ей обвинения, указала, что признаёт свою вину в полном объёме. Вместе с тем, давая показания по предъявленному обвинению, Х-ва указала, что, выполняя указания соучастника, поместила в оборудованный ею тайник пакет с 50 свёртками с наркотическими средствами, а обнаруженные у неё дома оставшиеся 22 свёртка с наркотическим средством, она просто забыла положить в этот же пакет. Такую же позицию Х-ва занимала и в ходе предварительного следствия, давая показания по предъявленному обвинению, которые в ходе судебного заседания были оглашены (т. 1, л.д. 99). Подтверждая оглашённые показания, отвечая на вопросы председательствующего, Х-ва указала, что обнаруженные у неё по месту жительства наркотические средства она забыла положить вместе с остальными свёртками, намерений употреблять их у неё не было, а если бы её не задержали, то она бы их просто смыла в унитаз.

Исходя из указанной позиции Х-вой, которой было предъявлено обвинение в совершении двух покушений на незаконный сбыт наркотического средства – героина (диацетилморфина), с использованием информационно­телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), организованной группой, в крупном размере, массой 21,98 грамма (50 свёртков) и массой 9,29 грамм (22 свёртка), свою вину по факту покушения на сбыт наркотических средств массой 9,29 грамма, с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), организованной группой, не признавала.

Даже после согласования своей позиции с защитником, Х-ва продолжала указывать, что обнаруженные у неё по месту проживания свёртки, она просто забыла дома, употреблять их не хотела, не знала, что с ними будет делать.

Вопреки указанной позиции Х-вой, выступая в судебных прениях в её защиту, адвокат Э. квалификацию её действий по двум преступлениям, предусмотренным ч. 3 ст. 30, п.п. «а», «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ не оспаривал, каких-либо доводов в защиту подсудимой, исходя из её позиции по уголовному делу, не высказал, не занял позицию, отражающую наиболее благоприятный исход дела для Х-вой. Несмотря на ориентирование государственным обвинителем суд квалифицировать действия Х-вой. по двум составам преступления и назначить ей наказания по совокупности преступлений, защитник лишь просил назначить Х-вой. наказание с учётом совокупности смягчающих её наказание обстоятельств, что явно противоречило позиции и интересам подзащитной, которая отрицала свою вину по факту покушения на сбыт наркотических средств массой 9,29 грамма, с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), организованной группой.

Таким образом, в нарушение ч. 7 ст. 49 УПК РФ, п.п. 3 и 6 ч. 4 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п.п. 1, 2 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката защитник по назначению – адвокат Э., не выполнил своих обязанностей, связанных с представлением интересов в судебном заседании подсудимой Х-вой, чем лишил её права на эффективную защиту в стадии судебного разбирательства, что повлекло отмену приговора судом апелляционной инстанции.

В этой связи, с целью недопущения подобного впредь, судебная коллегия считает необходимым обратить внимание президента Адвокатской палаты Пермского края на нарушения, допущенные адвокатом Э. при осуществлении защиты подсудимой Х-вой …».

 

После возбуждения дисциплинарного производства адвокат Э. представил по электронной почте объяснение (без даты и исходящего номера), которое имеет следующее содержание:

«…В связи с частным определением по делу № НННН/2022 по вопросу защиты в уголовном процессе Х-вой по позиции квалификации в прениях могу сообщить следующее. Дело рассматривалось судьёй В. в Д-ком районном суде г. Перми.

Х-ва плохо владела русским языком и пользовалась услугами переводчика на судебном процессе. Перед процессом мы общались наедине с Х-вой и согласовали позицию по делу. Она сообщила, что вину признаёт, хочет, чтобы это засчитал суд при вынесении решения по делу, у неё на иждивении малолетний ребёнок. Заседаний было несколько и перед заседаниями мы с ней несколько раз об этом говорили.

В ходе судебного заседания Х-ва показания давала крайне путано из-за того, что не владела русским языком, говорила частично на русском, частично на её родном языке, что переводила переводчик. Насколько я понял тогда из её речи на суде, она в ходе допроса вину свою признала полностью. С учётом того, как мне показалось из её речи и с учётом нашей с ней согласованной перед заседанием позиции, я в прениях сослался на её признание вины и просил суд отсрочки наказания до наступления совершеннолетия её ребёнка. Её позиция, точно помню, была отличной от позиции подельника, который вину не признал в полном объёме. Однако все мои действия были направлены на защиту интересов подзащитной.

Мне сложно сказать о причинах произошедшего, в связи с тем, что событие было давно, однако, никакого смысла занимать позицию отличную от позиции подзащитной не было и быть не могло. Полагаю, что произошло какое-то недоразумение…».

 

В дополнениях к объяснению (без даты и исходящего номера) адвокат Э. приводит следующие уточнения:

«…В связи с частным определением по делу № НННН/2022 по вопросу защиты в уголовном процессе Х-вой по позиции квалификации в прениях желаю дополнить следующее.

В настоящее время, ознакомившись с частным определением и пообщавшись с судьёй, рассматривавшей дело в 1 инстанции, я вспомнил обстоятельства дела.

В период допроса подсудимой в суде, Х-ва заявила, что признаёт обвинение в полном объёме и дала показания по делу, полностью подтвердив обстоятельства допроса на следствии и обвинение. Однако, отвечая на вопросы заявила, что часть наркотиков собиралась смыть в унитазе. В связи с изменением показаний судья объявила перерыв в заседании для согласования позиции защиты. При этом после выключения звукозаписи судья сказала, чтобы мы с подзащитной определялись по фактическому признанию вины и учли, что она исключит явку с повинной Х-вой если она изменит показания. Я согласовал позицию с Х-вой и спросил, как было в действительности. Она сказала, что никакие наркотики в унитазе смывать не собиралась, она в принципе рассуждала о том, что если бы она смыла наркотики в унитазе, то сейчас не сидела бы в СИЗО. После она сказала, что желает признать вину в полном объёме и желает подтвердить первоначальные показания.

После возобновления заседания судья В. заново выяснила её отношение к предъявленному обвинению и задала вопросы по её показаниям. Х-ва заявила, что всё признает и ничего никуда смывать не собиралась.

Естественно, я поддержал её позицию, поскольку считаю, что именно такая позиция способствует в данном конкретном случае смягчению наказания.

При этом я принял решение поддержать позицию подзащитного, оценивая материалы дела и зная судебную практику. Из материалов дела и зная правоприменительную практику я знал, что суд сочтёт по данному эпизоду вину доказанной, а исключение явки с повинной ухудшит положение подзащитного.

Считаю, что если бы заявил, что подзащитная вину фактически не признала по эпизоду, то ухудшил бы позицию подзащитной…».

 

Кроме объяснения и дополнений к объяснению от адвоката Э поступило заявление о приобщении материалов (без даты и исходящего номера), которое имеет следующее содержание:

 «…В связи с частным определением по делу № ННН/2022 по вопросу защиты в уголовном процессе Х-вой по позиции квалификации в прениях прошу приобщить к материалам проверки Апелляционное определение Судебной коллегии Пермского краевого суда по указанному выше делу (текст прилагаю, размещён на сайте краевого суда).

В определении прямо указано, что после повторного рассмотрения уголовного дела в суде первой инстанции осуждённая Х-ва считает приговор несправедливым, поскольку, в том числе: «Суд учёл неполное признание вины, хотя с момента задержания она вину признаёт в полном объёме, на протяжении следствия давала последовательные показания, которые не меняла».

В связи с изложенным полагаю, что Х-ва в апелляционной жалобе прямо указала, что вину признаёт в полном объёме, давала последовательные показания, которые не меняла, кроме того, указала, что исключение полного признания её вины ухудшило её положение.

Кроме того, прошу обратить внимание на признание вины подсудимой в полном объёме по квалификации обвинения.

Полагаю, что указанные сведения подтверждают правильность выбранной мной тактики защиты подсудимой, а также тот факт, что вину свою она признавала в полном объёме, подтвердила первоначальные показания, данные ей в ходе предварительного следствия, подтвердив, что её позиция была в полном признании вины по предъявленному обвинению.

Прошу приобщить указанные документы к материалу проверки…».

 

В обоснование доводов адвоката Э. к заявлению приложена копия Апелляционного определения Судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда от 06.06.2023 г. по делу № НННН/2023.

 

В заседании Квалификационной комиссии АППК адвокат Э. подтвердил доводы, приведённые им в письменном объяснении, дополнениях к объяснению и заявлении о приобщении материалов. Каких-либо дополнительных документов не представил.

 

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, а также обсудив доводы адвоката Э., приведённые им в письменных объяснениях и в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат Э. недобросовестно исполнил профессиональные обязанности, допустил нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что в производстве Д-го районного суда г. Перми находилось уголовное дело по обвинению Х-вой в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, пп. «а», «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ.

Защиту подсудимой Х-вой в суде первой инстанции осуществлял адвокат Э. по назначению суда в порядке ст.ст. 50, 51 УПК РФ.

В ходе прений сторон адвокат Э. высказал позицию по квалификации действий подсудимой Х-вой по ч. 3 ст. 30, п.п. «а», «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, вопреки её позиции, отрицавшей свою вину по факту покушения на сбыт наркотических средств массой 9,29 грамма, с использованием информационно-телекоммуникационных средств (включая сеть «Интернет») организованной группой.

Таким образом, адвокат Э. выступая в прениях сторон, действуя вопреки законным интересам доверителя, высказал позицию, противоречащую позиции подзащитной Х-вой по квалификации вменённого ей обвинения, чем ухудшил её положение и нарушил право подсудимой на защиту, что повлекло за собой отмену обвинительного приговора.

Частное определение Судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда (вынесенное по делу № НННН/2022) адвокат Э. не обжаловал, что указывает на отсутствие к тому достаточных оснований и соответствие описанных в судебном акте событий фактическим обстоятельствам дела.

В действиях (бездействии) адвоката Э. квалификационная комиссия усматривает наличие признаков дисциплинарного проступка, свидетельствующих о нарушении норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с требованиями п. 3 ч. 4 ст. 6 Федерального закона от 31.05.2002 года № 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту – Федеральный закон № 63) адвокат не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убеждён в наличии самооговора доверителя.

Согласно требованиям п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

Согласно положениям п. 2 ч. 1 ст. 9 КПЭА адвокат не вправе занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, за исключением случаев, когда адвокат-защитник убеждён в наличии самооговора своего подзащитного.

На основании требований п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно требованиям п. 1 ст. 8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

Вместе с тем, требования п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА находятся в неразрывной взаимосвязи с требованиями ст. 5 КПЭА, согласно которым убеждённость доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему. При этом, адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре, а злоупотребление доверием несовместимо со статусом адвоката.

Допущенные адвокатом Э. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката Э., приведённые им в письменных объяснениях и в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат Э. нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнил решения органов адвокатской палаты.

 

 

 

На заседании Совета АППК адвокат Э. свою вину и факт совершения дисциплинарного проступка признал, каких-либо дополнительных документов не представил.

 

Рассмотрев на заседании Совета АППК 30.05.2024 года материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката Э., Совет АППК находит заключение квалификационной комиссии обоснованным, факт совершения дисциплинарного проступка установленным.

На основании изложенного, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 25 КПЭА Совет АППК решил:

Признать в действиях (бездействии) адвоката Э. наличие нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Объявить адвокату Э. замечание.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Л.

Распоряжением президента АППК № 74 от 28.11.2022 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Л.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило частное определение Судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда, вынесенное по делу № НННН-2022.

Указанное частное определение имеет следующее содержание:

«...По приговору Д-ого районного суда г. Перми от 22 сентября 2022 года С-ов осуждён по ч. 1 ст. 162 УК РФ к 3 годам лишения свободы, в силу ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров частично присоединена неотбытая часть наказания по приговору Сергиево-Посадского городского суда Московской области от 28 декабря 2020 года и окончательно назначено 3 года 6 месяцев лишения свободы, с отбыванием в исправительной колонии особого режима.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда от 17 ноября 2022 года приговор отменён в связи с существенными нарушениями уголовно-­процессуального закона.

Судебной коллегией установлено, что защиту С-ва в суде первой инстанции осуществлял по назначению суда адвокат Л.

Согласно протоколу судебного заседания, С-ов, признавая себя виновным частично, утверждал, что вреда здоровью потерпевшей не причинял, не имел на это умысла, поддерживая свою позицию, занятую на стадии досудебного производства по делу, где он при предъявлении обвинения по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ признавал себя виновным полностью, а в инкриминированном в дальнейшем преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 162 УК РФ, - частично (т. 1 л.д. 94-95, 199-201, т. 3 л.д. 18-21, 81, 83-84), после оглашения этих показаний подтвердил их достоверность, оспаривал и наличие судимостей, что влияло на определение вида рецидива.

Выступая в судебных прениях в защиту С-ва, адвокат Л. квалификацию его действий по ч. 1 ст. 162 УК РФ не оспаривал, не высказал каких-либо доводов в защиту подсудимого относительно оценки исследованных в судебном заседании доказательств и предъявленного ему обвинения, не занял позицию, отражающую наиболее благоприятный исход для С-ва, а лишь просил исключить отягчающее наказание обстоятельство, предусмотренное ч. 1.1 ст. 63 УК РФ, назначить наказание с учётом совокупности смягчающих наказание обстоятельств, что явно противоречило позиции и интересам подзащитного, который отрицал причинение потерпевшей насилия, опасного для её жизни и здоровья, не признавая вину в этой части.

Из доводов апелляционной жалобы С-ва также следует, что он оспаривает юридическую квалификацию содеянного, вид рецидива, указывает, что назначенный защитник надлежаще не отстаивал его права и законные интересы.

В нарушение ч. 7 ст. 49 УПК РФ, пунктами 3 и 6 ч. 4 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», пп. 1, 2 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката защитник по назначению – адвокат Л., не выполнил своих обязанностей, связанных с представлением интересов в судебном заседании подсудимого С-ва, чем лишил его права на эффективную защиту в стадии судебного разбирательства, что повлекло отмену приговора судом апелляционной инстанции.

В этой связи с целью недопущения подобного впредь судебная коллегия считает необходимым обратить внимание президента Адвокатской палаты Пермского края на нарушения, допущенные адвокатом Л. при осуществлении защиты подсудимого С-ва..».

 

30.11.2022 г. адвокат Л. был ознакомлен со всеми материалами дисциплинарного производства, однако никаких объяснений и документов не представил. В устной форме сообщил, что обжаловал частное определение.

11.04.2023 г. решением Квалификационной комиссии АППК рассмотрение дисциплинарного производства было отложено до получения результатов рассмотрения Судебной коллегией по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции кассационной жалобы адвоката Л.

В период с 11.04.2023 г. по 14.05.2024 г. никакой информации о результатах рассмотрения кассационной жалобы адвоката Л. в АППК не поступало.

Надлежаще извещённый о дате, времени и месте заседания Квалификационной комиссии АППК, назначенного на 17:00 часов 14.05.2024 г., адвокат Л. на заседание не прибыл, о причинах неявки не сообщил, каких-либо заявлений и документов не представил.

В соответствии с п. 2 ч. 5 ст. 23 КПЭА участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право участвовать в заседании комиссии лично и (или) через представителя. Адвокат Л. данным правом не воспользовался, своего представителя для участия в заседании квалификационной комиссии не направил.

Квалификационная комиссия АППК, исследовав возможность рассмотрения дисциплинарного производства в отсутствие адвоката Л., пришла к выводу, что на основании ч. 3 ст. 23 КПЭА, неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат Л. недобросовестно исполнил профессиональные обязанности, допустил нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что адвокат Л. в порядке назначения осуществлял защиту подсудимого С-ва в Д-ом районном суде г. Перми по уголовному делу № НННН59/2022.

При осуществлении защиты подсудимого С-ва адвокат Л. допустил грубое нарушение норм профессиональной этики и ненадлежащим образом исполнил профессиональные обязанности.

Так, выступая в судебных прениях при рассмотрении дела судом первой инстанции, адвокат Л. выразил процессуальную позицию, противоречащую позиции и интересам подзащитного С-ва, чем фактически лишил его права на эффективную защиту в стадии судебного разбирательства, что, в свою очередь, повлекло отмену приговора судом апелляционной инстанции.

В частном определении Судебной коллегией по уголовным делам Пермского краевого суда установлено, что: «...Согласно протоколу судебного заседания, С-ов, признавая себя виновным частично, утверждал, что вреда здоровью потерпевшей не причинял, не имел на это умысла, поддерживая свою позицию, занятую на стадии досудебного производства по делу, где он при предъявлении обвинения по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ признавал себя виновным полностью, а в инкриминированном в дальнейшем преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 162 УК РФ, - частично (т. 1 л.д. 94-95, 199-201, т. 3 л.д. 18-21, 81, 83-84), после оглашения этих показаний подтвердил их достоверность, оспаривал и наличие судимостей, что влияло на определение вида рецидива.

Выступая в судебных прениях в защиту С-ва, адвокат Л. квалификацию его действий по ч. 1 ст. 162 УК РФ не оспаривал, не высказал каких- либо доводов в защиту подсудимого относительно оценки исследованных в судебном заседании доказательств и предъявленного ему обвинения, не занял позицию, отражающую наиболее благоприятный исход для С-ва, а лишь просил исключить отягчающее наказание обстоятельство, предусмотренное ч. 1.1 ст. 63 УК РФ, назначить наказание с учётом совокупности смягчающих наказание обстоятельств, что явно противоречило позиции и интересам подзащитного, который отрицал причинение потерпевшей насилия, опасного для её жизни и здоровья, не признавая вину в этой части.

Из доводов апелляционной жалобы С-ва также следует, что он оспаривает юридическую квалификацию содеянного, вид рецидива, указывает, что назначенный защитник надлежаще не отстаивал его права и законные интересы...».

Частное определение адвокат Л. не обжаловал, что указывает на отсутствие к тому достаточных оснований.

Таким образом, обстоятельства, описанные в частном определении, и выводы, сделанные Судебной коллегией по уголовным делам Пермского краевого суда, не вызывают сомнений и признаются соответствующими фактическим обстоятельствам дела.

В действиях (бездействии) адвоката Л. Квалификационная комиссия АППК усматривает наличие признаков дисциплинарного проступка, свидетельствующих о нарушении норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с требованиями п. 3 ч. 4 ст. 6 Федерального закона от 31.05.2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту – Федеральный закон № 63) адвокат не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убеждён в наличии самооговора доверителя.

Согласно требованиям п. 2 ч. 1 ст. 9 КПЭА адвокат не вправе занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, за исключением случаев, когда адвокат-защитник убеждён в наличии самооговора своего подзащитного.

В соответствии с требованиями ч. 2 ст. 5 КПЭА адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре.

Таким образом, адвокат Л., выступая в судебных прениях с процессуальной позицией, противоречащей позиции и интересам подзащитного, допустил нарушение требований п. 3 ч. 4 ст. 6 Федерального закона № 63, а также п. 2 ч. 1 ст. 9 и ч. 2 ст. 5 КПЭА.

Согласно требованиям ст. 12 КПЭА, участвуя в судопроизводстве, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства и следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушений прав последнего ходатайствовать об их устранении.

Нарушение адвокатом Л. права доверителя на защиту в суде первой инстанции, повлекшее за собой отмену приговора, указывает на пренебрежение требованиями ст. 12 КПЭА.

Вместе с тем, на основании требований п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно требованиям п. 1 ст. 8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, Законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

При описанных выше обстоятельствах (указывающих на то, что позиция адвоката Л. противоречила позиции подзащитного, повлекла за собой нарушение права на защиту и отмену приговора по этому основанию) профессиональное поведение адвоката Л. нельзя признать честным, разумным, добросовестным, квалифицированным и принципиальным, что указывает на нарушение им требований п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА.

Вместе с тем, требования п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА находятся в неразрывной взаимосвязи с требованиями ст. 5 КПЭА, согласно которым убеждённость доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему. При этом, адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре, а злоупотребление доверием несовместимо со статусом адвоката.

Допущенные адвокатом Л. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат Л. нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнил решения органов адвокатской палаты.

 

Рассмотрев на заседании Совета АППК 30.05.2024 года материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы и правовую позицию адвоката Л., Совет АППК находит заключение квалификационной комиссии обоснованным, факт совершения дисциплинарного проступка установленным.

Определяя пределы дисциплинарной ответственности адвоката Л., Совет АППК принял во внимание отсутствие у него действующих дисциплинарных взысканий и полагает возможным с учётом тяжести совершённого проступка, обстоятельств его совершения и формы вины в соответствии с п. 1 ч. 6 ст. 18 КПЭА ограничиться применением меры дисциплинарной ответственности в виде «Замечания».

 На основании изложенного, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 25 КПЭА Совет АППК решил:

Признать в действиях (бездействии) адвоката Л. наличие нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Объявить адвокату Л. замечание.

           

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката В.

Распоряжением президента АППК № 69 от 21.12.2023 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката В.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило частное определение Судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда, вынесенное по делу № НННН/2023.

Указанное частное определение имеет следующее содержание:

«…Приговором Б-ого городского суда Пермского края от 2 октября 2023 года Ф-ев осуждён по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ к 1 году 10 месяцам лишения свободы, по п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ к 2 годам 2 месяцам лишения свободы; в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путём частичного сложения назначенных наказаний к 2 годам 10 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии особого режима.

В силу ч. 1 ст. 49 УПК РФ защитник осуществляет в установленном уголовно-процессуальным законом порядке защиту прав и интересов подозреваемых, обвиняемых и подсудимых и оказывает им юридическую помощь в производстве по уголовному делу.

Согласно п. 1 ст. 7 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

В соответствии с положениями п. 3 ч. 4 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», а также п. 2 ч. 1 ст. 9 и ч. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на защиту но уголовному делу, не вправе занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, за исключением случаев, когда адвокат-защитник убеждён в наличии самооговора своего подзащитного.

Из материалов дела следует, что защиту подсудимого Ф-ева в суде первой инстанции на основании ст. 51 УПК РФ осуществляла адвокат по назначению В.

Органами предварительного следствия Ф-ев обвинялся в краже имущества Т-ат на общую сумму 8 645 рублей 50 копеек, совершённой группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в помещение (пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ), а также в краже имущества Б-ка на общую сумму 4 547 рублей 98 копеек, совершённой с незаконным проникновением в жилище (п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ).

В ходе предварительного следствия при допросе в качестве подозреваемого Ф-ев вину признавал в полном объёме, по преступлению в отношении потерпевшего Б-ка пояснил, что проходя мимо дома он решил залезть в дом с целью хищения продуктов питания, в деревянном пристрое к дому он обнаружил окно с частично разбитым стеклом, он расчистил окно от стекла, пролез через него во внутрь пристроя, после чего зашёл в дом, где похитил продукты питания, затем в пристрое взял кейс с шуруповёртом, через оконный проём вылез на улицу, с похищенным скрылся. При допросе в качестве обвиняемого признавал вину в полном объёме, возражений по предъявленному обвинению не выражал.

В суде первой инстанции осуждённый по факту кражи имущества у потерпевшего Т-ат вину признавал в полном объёме, по факту кражи имущества потерпевшего Б-ка – частично, пояснил, что когда шёл из леса, решил зайти к потерпевшему, постучал в дверь, дверь у потерпевшего была не закрыта, когда зашёл в дом, думал, что потерпевший находится дома, зайдя в дом, он звал потерпевшего по имени, прошёл в комнату, увидев, что в доме никого нет и находятся продукты питания, спиртное, он взял спиртное и продукты, указанные в обвинении, и через дверь из дома вышел, шуруповёрт не брал, в окно не залезал. При этом осуждённый показания в качестве подозреваемого не подтвердил, пояснил, что данные показания дал под давлением сотрудников полиции, которые его избивали, при допросе адвокат не присутствовал.

Таким образом, из показаний Ф-ева в суде первой инстанции следовало, что умысла на незаконное проникновение в жилище потерпевшего с целью хищения имущества у него не было, к потерпевшему он зашёл в гости и, находясь в доме, у него возник умысел на хищение имущества Б-ка.

Выступая в судебных прениях, адвокат В., вопреки позиции Ф-ева, указала о признании осуждённым вины по краже из магазина, не оспаривала нахождение осуждённого в доме потерпевшего Б-ка и квалификацию содеянного, изложенную в обвинении, оспаривая хищение шуруповёрта, затронула вопросы о назначении наказания.

Осуждённый в суде апелляционной инстанции пояснил о несогласованности с ним позиции адвоката при его выступлении в судебных прениях по п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ, подтвердив частичное признание вины, не признание незаконного проникновения в жилище с целью хищения имущества потерпевшего и по способу проникновения в дом потерпевшего, оказания на него давления сотрудниками полиции при допросе в ходе следствия.

Приведённые выше обстоятельства указывают на наличие противоречий в позициях адвоката В. и её подзащитного Ф-ева, следовательно, адвокат В. не выполнила свои обязанности, связанные с представлением интересов в судебном заседании подзащитного Ф-ева, тем самым лишив его права на эффективную защиту и доведение до суда позиции по рассматриваемому уголовному делу, то есть нарушила гарантированное Конституцией РФ право на защиту Ф-ева, что послужило основанием для отмены приговора.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции считает необходимым обратить внимание президента Адвокатской палаты Пермского края на нарушение права на защиту осуждённого Ф-ева, допущенное адвокатом В. при рассмотрении уголовного дела судом и недопустимость аналогичных нарушений требований закона в дальнейшем…».

 

В своём объяснении (вх. № 93 от 25.01.2024 г.) адвокат В. поясняет следующее:

«…11.09.2023 г. мне был направлен ордер № 37561 за защиту Ф-ева по уголовному делу в Б-ом городском суде Пермского края под председательством судьи Ж.

12.09.2023 г. я ознакомилась с материалами уголовного дела. Органами предварительного следствия Ф-ев обвинялся в совершении преступлений предусмотренных п.п. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ, п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ. По предъявленным обвинениям Ф-в вину признавал полностью.

15.09.2023 г. состоялось первое судебное заседание. Перед судебным заседанием я проконсультировала Ф-ева по имеющимся у него вопросам. В судебном заседании был допрошен подсудимый Ф-ев, вину в совершении преступлений он признал частично, дал подробные показания. Из его показаний следовало:

По первому эпизоду (кража из магазина п.п. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ) он не признавал объём украденного, т.к. не учитывал украденное вторым участником преступления. После консультации он вину в данном преступлении признал полностью.

По второму эпизоду: вину в совершение преступления признал частично, показал следующее: «Ходил в лес, потом зашёл к Б-ину в дом, постучал в дверь, тишина, никого нет, дверь не заперта, я прошёл в дом, в зале увидел бутылку водки, бутылку шампанского, взял из холодильника сало, вафли, вышел на веранду взял рюкзак, всё сложил и пошёл домой».

По ходатайству государственного обвинителя были оглашены показания Ф-ева (запись от 15.09.23 в 16:06 6 мин 40 сек).

Т. 2 л.д. 32-36: По существу подозрения показал, он ходил в лес, когда возвращался обратно, то проходил мимо одноэтажного дома и он решил залезть в данный дом с целью хищения продуктов питания, т.к. у него закончились деньги. Ранее в данном доме проживал лесник Б-ик, а теперь проживает его сын, данные, которые мне не известны, сына лесника встречал в посёлке, но никогда с ним не общался (в этой части показания Ф-ев подтвердил).

(Запись 15.09.23 в 16:21 5 мин 40 сек) Ф-в данные показания признал частично, пояснил что не признаёт вину в том, что он влез в дом через окно, т.к зашёл в дверь и что брал шуруповёрт.

(запись 15.09.23 в 15:51 3 мин 02 сек) На вопрос защитника «Вам разрешали заходить в отсутствии хозяев, в гости приглашали?»

Ф-ев ответил «Нет»

В судебном заседание был объявлен перерыв до 18.09.2023 г.

После судебного заседание я Ф-еву подробно разъяснила, что в связи с тем, что ему никто не давал разрешения входить в дом, то это считается проникновением. Также перед судебным заседанием 18.09.2023 г. я с Ф-вым общалась и заново всё ему объяснила.

18.09.2023 г. в судебном заседании допрашивались свидетели, исследовались материалы дела.

В судебном заседании был объявлен перерыв до 28.09.2023 г.

28.09.2023г. в судебном заседании был допрошен потерпевший Б-ик (аудиозапись 28.09.2023 г. время 16:50)

Из допроса потерпевшего Б-ка следовало:

На вопрос суда «Ранее были знакомы с Ф-вым?»

Ответ «нет, слышал, что существует такой воришка»

На вопрос защитника: «Вам Ф-ев извинения приносил?» (запись от 28.09.2023 время 17:05, на 5 мин.)

Ответ: нет, где я его видел то, я его вижу в первый раз.

Проанализировав показания Ф-ева данные им в ходе судебного заседания, на стадии следствия, только те, которые он подтвердил, а именно: у Ф-ева имелся умысел проникнуть в дом к Б-нику за продуктами, когда он шёл из леса. С Б-иком он никогда не общался, видел только в деревне. В гости в дом Б-ика его никто не приглашал, в отсутствии хозяев дома никто не разрешал ему заходить. Зашёл Ф-ев через дверь, которая была не заперта, и вышел в последующем через дверь. В доме он взял продукты и алкоголь, не брал только шуруповёрт. Я пришла к выводу, что квалификация преступления не подлежит изменению.

Прослушав аудиозаписи судебных заседаний, прихожу к выводу, что я в действительности в прениях не поняла или не услышала Ф-ева. Позиция Ф-ева изменилась. В своих прениях Ф-ев сказал (запись от 29.09.23 в 14:53 на 12 мин 30 сек): «За что Ваша честь, я в окно не залазил, я открыл двери, я думал он дома, двери же открыты. Я зашёл, не похищал ничего, этот шуруповёрт, я взял бутылку водки и бутылку шампанского и закусить, больше я ничего не брал и также вышел и даже... никуда не ходил. То, что я взял вот эти продукты, водку и шампанское я не отрицаю. Я вышел, в рюкзак положил и также вышел в двери, двери захлопнул и ушёл. Ваша честь я этот шуруповёрт не брал, я честно говорю».

Прения Ф-ева и мои имеются на аудиозаписях от 29.09.23 г.

Я поняла и осознала, что совершила грубый проступок, не услышав своего подзащитного, впредь обязуюсь быть внимательней и не допускать каких нарушений…».

 

В заседании Квалификационной комиссии АППК адвокат В. свою вину и факт совершения дисциплинарного проступка признала, каких-либо дополнительных документов не представила.

 

Изучив распоряжение президента АППК о возбуждении дисциплинарного производства и доказательства, имеющиеся в материалах дисциплинарного производства, а также обсудив доводы адвоката В., приведённые ею в письменном объяснении (вх. № 93 от 25.01.2024 г.) и в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу, что адвокат В. недобросовестно исполнила профессиональные обязанности, допустила нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из рассмотренных материалов квалификационной комиссией установлено, что адвокат В. в порядке ст.ст. 50, 51 УПК РФ осуществляла защиту подсудимого Ф-ева в Б-ом городском суде Пермского края.

При осуществлении защиты подсудимого Ф-ева адвокат В. допустила грубое нарушение норм профессиональной этики и ненадлежащим образом исполнила профессиональные обязанности.

Так, выступая в судебных прениях при рассмотрении дела судом первой инстанции, адвокат В. выразила процессуальную позицию, противоречащую позиции и интересам подзащитного Ф-ева, чем фактически лишила его права на эффективную защиту в стадии судебного разбирательства, что повлекло отмену приговора судом апелляционной инстанции.

В частном определении Судебной коллегией по уголовным делам Пермского краевого суда установлено, что:

«…из показаний Ф-ева в суде первой инстанции следовало, что умысла на незаконное проникновение в жилище потерпевшего с целью хищения имущества у него не было, к потерпевшему он зашёл в гости и, находясь в доме, у него возник умысел на хищение имущества Б-ка.

Выступая в судебных прениях, адвокат В., вопреки позиции Ф-ева, указала о признании осуждённым вины по краже из магазина, не оспаривала нахождение осуждённого в доме потерпевшего Б-ка и квалификацию содеянного, изложенную в обвинении, оспаривая хищение шуруповёрта, затронула вопросы о назначении наказания.

Осуждённый в суде апелляционной инстанции пояснил о несогласованности с ним позиции адвоката при его выступлении в судебных прениях по п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ, подтвердив частичное признание вины, не признание незаконного проникновения в жилище с целью хищения имущества потерпевшего и по способу проникновения в дом потерпевшего, оказания на него давления сотрудниками полиции при допросе в ходе следствия.

Приведённые выше обстоятельства указывают на наличие противоречий в позициях адвоката В. и её подзащитного Ф-ева, следовательно, адвокат В. не выполнила свои обязанности, связанные с представлением интересов в судебном заседании подзащитного Ф-ева, тем самым лишив его права на эффективную защиту и доведение до суда позиции по рассматриваемому уголовному делу, то есть нарушила гарантированное Конституцией РФ право на защиту Ф-ева, что послужило основанием для отмены приговора…».

Частное определение адвокат В. не обжаловала, что, по мнению квалификационной комиссии, указывает на отсутствие к тому достаточных оснований. При этом квалификационная комиссия приняла во внимание признание адвокатом В. своей вины и факта совершения дисциплинарного проступка.

Таким образом, обстоятельства, описанные в частном определении, и выводы, сделанные Судебной коллегией по уголовным делам Пермского краевого суда, не вызывают сомнений и признаются соответствующими фактическим обстоятельствам дела.

В действиях адвоката В. усматриваются признаки дисциплинарного проступка, свидетельствующие о нарушении норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Так, в соответствии с требованиями п. 3 ч. 4 ст. 6 Федерального закона от 31.05.2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее по тексту - Федеральный закон № 63) адвокат не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убеждён в наличии самооговора доверителя.

Согласно требованиям п. 2 ч. 1 ст. 9 КПЭА адвокат не вправе занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, за исключением случаев, когда адвокат-защитник убеждён в наличии самооговора своего подзащитного.

В соответствии с требованиями ч. 2 ст. 5 КПЭА адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре.

Таким образом, адвокат В., выступая в судебных прениях с процессуальной позицией, противоречащей позиции и интересам подзащитного, допустила нарушение требований п. 3 ч. 4 ст. 6 Федерального закона № 63, а также п. 2 ч. 1 ст. 9 и ч. 2 ст. 5 КПЭА.

Согласно требованиям ст. 12 КПЭА, участвуя в судопроизводстве, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства и следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушений прав последнего ходатайствовать об их устранении.

Нарушение адвокатом В. права доверителя на защиту в суде первой инстанции, повлёкшее за собой отмену приговора, указывает на грубое пренебрежение требованиями ст. 12 КПЭА.

Вместе с тем, согласно требованиям п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно требованиям п. 1 ст. 8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

При обстоятельствах, установленных Судебной коллегией по уголовным делам Пермского краевого суда и отражённых в частном определении, профессиональное поведение адвоката В. нельзя признать честным, разумным, добросовестным, квалифицированным и принципиальным, что указывает на нарушение ею требований п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63 и п. 1 ст. 8 КПЭА.

Допущенные адвокатом В. нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре носят умышленный характер, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 КПЭА влечёт применение мер дисциплинарной ответственности.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы адвоката В., приведённые в письменном объяснении (вх. № 93 от 25.01.2024 г.) и в заседании квалификационной комиссии, Квалификационная комиссия АППК в соответствии с п. 1 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

Адвокат В. нарушила нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, а также не исполнила решения органов адвокатской палаты.

 

На заседании Совета АППК 29.02.2024 года Совет АППК принял во внимание отсутствие у неё действующих дисциплинарных взысканий, признание ею своей вины и факта совершения дисциплинарного проступка, и полагает возможным с учётом тяжести совершённого проступка, обстоятельств его совершения и формы вины в соответствии с п. 1 ч. 6 ст. 18 КПЭА ограничиться применением меры дисциплинарной ответственности в виде «Замечания».

 На основании изложенного, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 25 КПЭА Совет АППК решил:

Признать в действиях (бездействии) адвоката В. наличие нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.

Объявить адвокату В. замечание.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Пермского края

 

По дисциплинарному производству в отношении адвоката Б.

Распоряжением президента АППК № 21 от 27.02.2024 года было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Б.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее по тексту – КПЭА) послужило информационное письмо Ч-го городского суда Пермского края (исх. № 2584 от 21.02.2024 г.).

Указанное информационное письмо имеет следующее содержание:

«…В Ч-ом городском суде в судебном разбирательстве по уголовному делу в качестве защитника подсудимого Б-ва, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 158, п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ принимала участие адвокат Адвокатской палаты Пермского края Б., допущенная к участию в уголовном деле № ННН/2024 на основании ордера № 36952 от 7 сентября 2023 года по назначению для защиты Б-ва.

В ходе прений сторон защитник Б. высказала позицию по квалификации действий подсудимого Б-ва по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ, указав, что действия подсудимого Б-ва были направлены на хищения большей суммы денежных средств, но по независящим от него обстоятельствам подсудимый не смог довести свои действия до конца.

Согласно ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению. Изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

В соответствии с ч. 1 ст. 7 Федерального закона № 63-ФЗ от 31 мая 2012 года «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон) адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещёнными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

Согласно п. 3 ч. 4 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», адвокат не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убеждён в наличии самооговора доверителя.

В соответствии с п.п. 1, 2 ч. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвокат не оправе, действовать вопреки законным интересам доверителя, занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя.

По смыслу ст. 49 УПК РФ, п. 3 ч. 4 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», позиция адвоката не должна противоречить позиции подзащитного, не должна ухудшать его положение.

Таким образом, защитник Б. выступая в прениях сторон, действуя вопреки законным интересам доверителя, высказала позицию, противоречащую позиции подсудимого Б-ва по квалификации вменённого ему обвинения, увеличив объём предъявленного обвинения, а именно размера денежных средств, которые Б-ев намеревался (покушался) похитить с банковского счёта потерпевшей, ухудшив его положение, тем самым нарушив право подсудимого на защиту.

Указанные требования УПК РФ, Федерального закона и Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении защиты подсудимого Б-ва адвокатом Б. были нарушены, в связи с чем судом было принято решение об отводе защитника…».

 

В своём объяснении от 14.03.2024 г. адвокат Б. сообщает следующее:

«…Довожу до вашего сведения, что, адвокату Б. при рассмотрении уголовного дела в отношении Б-ва по ч. 1 ст. 158, п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ во время прений по ходатайству прокурора заявлен отвод, как защитнику ухудшающему положение подзащитного, государственный обвинитель указал на предполагаемое наличие противоречий между позицией выраженной в обвинительном акте и защитника Б., по мнению государственного обвинителя ухудшающую положение подсудимого Б-ва.

Подсудимый Б-ев суду пояснил, что позиция защиты совпадает с его позицией, согласована с защитником и не имеет противоречий, не ухудшает его положения в качестве подсудимого, не отягощает наказание.

По мнению государственного обвинителя, противоречия выражались в том, что Б-ев на стадии следствия давал показания об отсутствии намерения похитить с банковской карты потерпевшей всю сумму, в ходе судебного следствия показания поменял, указав на наличие умысла направленного на хищение денежных средств имевшихся на счёте потерпевшей, но по независящим от Б-ва обстоятельствам не доведённые им до конца.

Б-ев дал в суде данные показания, отличные от показаний, данных на следствии, самостоятельно выразил данное обстоятельство в судебных прениях.

Суду показал, что на стадии следствия данный вопрос не исследовался, оценка не давалась, пояснил, что не оговаривает себя.

Б-ев, возражал в удовлетворении ходатайства государственного обвинителя об отводе защитника Б. по данному основанию.

Настаивал на осуществлении его защиты адвокатом Б., но по причине финансового затруднения заключить соглашение с защитником не смог.

Фактически в судебном процессе по обвинению Б-ва просматривается ранее высказанная КС РФ правовая позиция (в частности, по делу Юрия Кавалерова): «Если суду не нравится участвующий в деле защитник, последний не может быть отстранён от защиты по непредусмотренным в законе основаниям».

Ссылка суда на высказывание защитником позиции противоречащей позиции подсудимого Б-ва опровергается письменными доказательствами.

Так, подсудимым Б-ым и защитником Б. совместно подписаны письменные прения от 09.02.2024 г., а также Б-еву разъяснены права, где Б-ым собственноручно сделана запись о согласовании позиции защиты до отвода защитника.

Согласованная с подзащитным Б-ым позиция не ухудшала, а улучшала положение обвиняемого Б-ва.

Пункт 5 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве закрепляет необходимость определения позиции защиты и согласования её с подзащитным.

При этом речь идёт об одной позиции, а не о нескольких.

Если бы противоречивая позиция выявилась в различии позиции защиты и подсудимого, то, безусловно, в действиях такого защитника были бы установлены нарушения.

Но если обвиняемый с защитником согласует противоречивую обвинительному акту позицию защиты, которая не ухудшает положения подзащитного, а улучшает, то в таком случае не возникает права на отвод защитника, как стороной обвинения, так и по инициативе суда.

Нередко отвод защитника вопреки положениям закона, позиции подзащитного служит в качестве инструмента для удаления защитника из дела, ведь следствие имеет противный от защиты интерес и заинтересовано в отводе «неугодного» адвоката.

Вопрос о наличии или отсутствии ухудшения положения подзащитного должен оцениваться исключительно в совокупности с исследованными материалами дела, показаниями подзащитного данными в ходе судебного следствия и с учётом мнения подзащитного.

Защитник не должен забывать требование подп. 3 п. 4 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – Закон об адвокатуре), что адвокат не вправе занимать позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убеждён в наличии самооговора доверителя.

Выражение в уголовном процессе позиции вопреки воле доверителя, недопустимо со стороны защитника, и этот постулат является обязательным для каждого адвоката.

Адвокат не может руководствоваться никакими «благими намерениями», не разделяя позицию подсудимого, независимо от причин.

Позиция защитника может и не содержать ошибки, и даже быть выгодной для подсудимого, но если последний с ней не согласен, то адвокат обязан следовать позиции подзащитного и не вправе уклоняться от её поддержки.

Суд, обращая внимание АППК на указанные нарушения - «ухудшение положения подсудимого», не принял во внимание, что позиция защитника не может вступать в противоречие с позицией его подзащитного, оспаривающего свою виновность в совершении инкриминируемого ему преступления.

В случае изложения иной позиции адвокатом Б. по защите Б-ева, защитник фактически бы отказался от осуществления защиты, нарушив требования УПК РФ, ФЗ и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Требование подп. 3 п. 4 ст. 6 Закона об адвокатуре, содержащего запрет занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убеждён в наличии самооговора доверителя, является основой защитительной деятельности адвоката.

Относиться к этому требованию адвокату нужно со всей ответственностью, иначе такая защита не может быть признана квалифицированной и добросовестной…».

 

Надлежаще извещённая о дате, времени и месте заседания Квалификационной комиссии АППК, адвокат Б. на заседание не прибыла, представила информацию о нахождении в отпуске с выездом за пределы Пермского края.

В соответствии с п. 2 ч. 5 ст. 23 КПЭА участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право участвовать в заседании комиссии лично и (или) через представителя. Адвокат Б. данным правом не воспользовалась, своего представителя для участия в заседании квалификационной комиссии не направила.

Квалификационная комиссия АППК, исследовав возможность рассмотрения дисциплинарного производства в отсутствие адвоката Б., пришла к выводу, что на основании ч. 3 ст. 23 КПЭА, неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.

Изучив информационное письмо Ч-го городского суда Пермского края (исх. № 2584 от 21.02.2024 г.), а также объяснение адвоката Б. и материалы дисциплинарного производства, квалификационная комиссия пришла к заключению о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства.

Так, в соответствии с требованиями п. 4 ч. 2 ст. 20 КПЭА жалоба, представление, обращение признаются допустимыми поводами к возбуждению дисциплинарного производства, если они поданы в письменной форме и в них указаны наименование и местонахождение органа государственной власти, а также фамилия, имя, отчество должностного лица, направившего представление либо обращение.

В поступившем в АППК информационном письме Ч-го городского суда Пермского края (исх. № 2584 от 21.02.2024 г.) отсутствуют сведения о лице его направившем (нет фамилии и инициалов судьи), что указывает на наличие признаков анонимности данного обращения.

Согласно требованиям ч. 6 ст. 20 КПЭА анонимные жалобы и сообщения на действия (бездействия) адвокатов не рассматриваются.

Таким образом, Квалификационная комиссия АППК пришла к выводу об отсутствии допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства и необходимости прекращения дисциплинарного производства.

На основании изложенного, квалификационная комиссия в соответствии с п. 6 ч. 9 ст. 23 КПЭА даёт следующее заключение:

 

Прекратить дисциплинарное производство вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства.

 

Рассмотрев на заседании Совета АППК 25.04.2024 года материалы дисциплинарного производства, Совет АППК считает необходимым согласиться с заключением квалификационной комиссии и прекратить дисциплинарное производство в связи с отсутствием допустимого повода для его возбуждения.

 

На основании изложенного, в соответствии с п. 8 ч. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката Совет АППК р е ш и л:

Дисциплинарное производство в отношении адвоката Б. прекратить вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства Советом отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства.